Званый ужин в английском стиле. Валерия Вербинина

среди нас находится убийца? – высокомерно осведомилась графиня Толстая.

      – Но здесь одни приличные люди! – поддержала ее Анна Владимировна.

      Амалия улыбнулась.

      – Поверьте мне, порой и очень приличные люди совершают такие поступки, на которые окружающие считают их неспособными, – ответила она.

      – Вероятно, вы судите по себе? – Графиня Толстая ринулась в атаку с открытым забралом. Но ее удар не достиг своей цели.

      – В том числе, – с загадочной улыбкой ответила баронесса Корф.

      Вернулся Венедикт Людовикович, и Павел Петрович спросил у него, как здоровье больного.

      – Ничего страшного, – ответил доктор. – Ему просто надо немного отдохнуть. Полагаю, он вскоре сможет присоединиться к нам.

      Отчего-то на лицах окружающих при этих словах не возникло ничего, даже отдаленно похожего на восторг. Никита Преображенский встряхнулся:

      – Боже мой, как все странно. Однако поразительный вечер сегодня, господа! Что ж, раз наш хиромант вышел из строя… – Он улыбнулся Вареньке, подошел к роялю и провел пальцами по клавишам. – У вас прекрасный инструмент, госпожа Верховская! Одно удовольствие играть на нем. Если позволите, я сыграю несколько вещиц из Верди. Но мне нужна певица…

      – Я сегодня не в голосе, – сухо сказала графиня Толстая.

      – Ах, какая досада! – Но даже намека на досаду не было в голосе композитора. – Может быть, вы, госпожа баронесса?

      Амалия улыбнулась и покачала головой.

      – Если позволите… – Варенька застенчиво улыбнулась. – Я люблю Верди, но знаю не все слова.

      – Митенька! – тотчас пришла на помощь племяннице Анна Владимировна. – У нас есть ноты?

      Митенька объявил, что ноты найдутся непременно, и побежал к себе. Варенька могла гордиться своей выдумкой. Она и в самом деле пела прекрасно и теперь имела отличный повод заткнуть за пояс неприятную особу, которая имела наглость стать первой женой ее будущего мужа.

      – Мы еще не уезжаем? – деловито осведомился у баронессы Билли.

      – Нет, – отозвалась Амалия, – еще рано. И потом, уйти сейчас было бы невежливо.

      – А она будет петь? – задал Билли следующий вопрос, видя, как Варенька и композитор хлопочут возле рояля.

      – Да.

      – Значит, мы правильно не пошли в театр, – подытожил Билли.

      Амалия поглядела на него и смогла удержаться от улыбки.

      Митенька притащил ворох нот, композитор уселся за рояль.

      – Вот эту арию я знаю очень хорошо, – говорила Варенька, водя пальчиком по страницам. – А эту почти не знаю.

      – Как она мила! – прочувствованно сказала Анна Владимировна мужу.

      Все расселись, и тонкие пальцы Никиты пробежали по клавишам. Варенька запела.

      У нее был и впрямь прекрасный голос, а Преображенский, что бы о нем ни говорили досужие сплетники, играл превосходно. Доктор замер на месте: было видно, что он тронут и увлечен. Поначалу Амалия еще колебалась, выискивала в пении Вареньки какие-то изъяны, но потом ей стало совестно, и она стала просто слушать