Изгоняющий дьявола. Уильям Питер Блэтти

до скорого.

      Крис положила трубку и несколько секунд сидела неподвижно, вспоминая сон. Сон ли? Скорее мысль в состоянии полубодрствования – такая пугающая четкость. Матовый блеск черепа. Небытие. Необратимое. Она не могла себе это представить. Боже, такое невозможно!

      Крис грустно покачала головой. Но это так.

      Она босиком прошлепала в ванную, надела халат, затем быстро спустилась по старой сосновой лестнице в кухню, к жизни, где есть скворчащий на сковородке бекон.

      – Доброе утро, миссис Макнил.

      Седая, сутулая Уилли выжимала апельсиновый сок. Под глазами темные мешки. Легкий акцент. Швейцарский. Как и у Карла. Вытерла руки бумажным полотенцем и зашаркала к плите.

      – Я сама. – От Крис не ускользнул ее усталый вид.

      Уилли что-то проворчала и вернулась к кухонной раковине. Крис налила себе кофе и села за стол. Здесь она опустила глаза и, посмотрев на тарелку, нежно улыбнулась: на белом фарфоре алела роза. Риган. Ее ангел.

      Часто по утрам, когда Крис работала, Риган тихонько вылезала из постели и спускалась в кухню, чтобы положить на тарелку матери цветок, после чего со слипающимися глазами возвращалась в кровать. Сегодняшним утром Крис печально встряхнула головой, вспомнив, что подумывала назвать ее Гонерильей[1]. Да-да. Именно так. Готовься к худшему. Крис кисло улыбнулась воспоминанию. Она сделала глоток кофе, и ее взгляд снова упал на розу. На мгновение ее лицо приняло страдальческое выражение – печальные зеленые глаза на неприкаянном детском личике.

      Ей вспомнился другой цветок. Сын. Джейми. Он умер давно, в возрасте трех лет, когда Крис была молодой и безвестной хористкой из кордебалета на Бродвее. Она поклялась, что больше никогда не отдаст никому свое сердце так, как когда-то отдала Джейми и его отцу Говарду Макнилу. В конце концов, ее сон о смерти рассеялся вместе с паром, вившимся над кофейной чашкой. Крис оторвала взгляд и мысли от розы. Тем более что Уилли поставила перед ней сок.

      И тут она вспомнила про крыс.

      – Где Карл?

      – Я здесь, мадам.

      Мягкой кошачьей походкой Карл вышел из кладовой. Властный и вместе с тем почтительный. На подбородке порез от бритья заклеен кусочком бумажной салфетки.

      – Да?

      Высокий и мускулистый, с лысой головой и ястребиным профилем, он остановился возле стола.

      – Карл, у нас на чердаке завелись крысы. Будет лучше, если вы купите мышеловки.

      – У нас крысы?

      – Я только что это сказала.

      – Но на чердаке чисто.

      – Значит, у нас там чистоплотные крысы.

      – Нет крыс.

      – Карл, я слышала их прошлой ночью.

      – Может, это трубы, – рискнул возразить Карл. – Или половицы.

      – Может, это крысы! Может, вы купите чертовы мышеловки и перестанете спорить?

      – Да. Пойду прямо сейчас, – ответил Карл, направляясь к входной двери.

      – Не сейчас, Карл! Все магазины закрыты, – сказала Крис.

      – Они закрыты, – укоризненно проворчала ему вдогонку Уилли.

      Но

1

Дочь Крис Макнейл, Риган (Регана), носит имя одной из героинь пьесы У. Шекспира «Король Лир», двух других дочерей короля звали Корделия и Гонерилья. – Здесь и далее прим. пер.