Аль-Лат. Повесть о первой любви. Сергей Петросян

отсиживались во дворе, а ворота, чтобы не привлекать внимания израильтян и фалангистов, завалили всяким хламом. Спортсмены, работавшие по ночам в порту, утром ложились спать в сыром помещении, стащив на себя соседские одеяла. Просыпались к обеду, чтобы не пропустить раздачу. Не спеша ели, потом Адиль включал транзистор. Начинали с сирийских станций – слушали бодрые репортажи о решительной международной поддержке политики Хафеза Асада и трусливом поведении израильтян. Шакиб при этом вспоминал страшные июньские дни, когда Израиль в ходе операции «Мир Галилее» ввел войска в Ливан, за два дня уничтожив сирийские ракетные установки в долине Бекаа и десятки сирийских МИГов. Воздушная битва развернулась прямо над Бейрутом. Бойцы ООП могли только наблюдать, бессильно сжимая кулаки, как в море падают подбитые истребители с черно-красными флажками на фюзеляжах. Проклятые сионисты умудрились не потерять в этом сражении ни одного самолета. А на следующий день в город вошли израильские танки…

      * * *

      Санаторий имени Челюскинцев впечатлял своей основательностью. Исчезающая вдали высокая кованая ограда на каменном фундаменте и будка проходной с турникетом сразу давали понять – здесь вам не пансионат выходного дня и не пионерлагерь от птицефабрики. Строгий вахтер в «сталинском» кителе и с красной повязкой на рукаве долго и придирчиво рассматривал Аллину путевку, стараясь заметить малейшие признаки подделки. Не обнаружив криминала, спросил, пристально глядя в глаза:

      – Соколовская? – Алла кивнула. – Санаторно-курортная карта есть?

      Карту в суматохе сборов она оформить не успела и испуганно замотала головой. Вахтер, величаво взмахнув рукой, успокоил:

      – Здесь врачей пройдешь. Сейчас в главный корпус иди, к дежурной. Скажи – Шалва Георгиевич прислал.

      Вахтер нажал на педаль под столом, и турникет, скрипя, пропустил Аллу на территорию.

      Ярко освещенная желтыми фонарями аллея начиналась с какой-то монументальной скульптуры. Причудливая тень от огромной пальмы не позволяла разобрать подробности и очертаниями напоминала Лаокоона с сыновьями в тяжелый момент борьбы с земноводными. Подойдя поближе, Алла прочитала надпись на аккуратной табличке: «Пограничник Карацупа и его собака Индус в засаде». Видимо, здесь новоприбывший курортник должен был окончательно убедиться, что строгая форма этого серьезного учреждения полностью соответствует внутреннему распорядку. «Эти глаза напротив – пусть пробегут года…» – донеслось, видимо, с танцплощадки. «Всюду жизнь», – успокоилась Алла и весело зашагала к виднеющемуся в глубине аллеи монументальному крыльцу.

      – В карантин тебя положу, – сердито сказала пожилая армянка в белом халате. – Свободных коек сейчас нет.

      – Как в карантин? – испугалась Алла. – Там же заразные лежат!

      – Никто там не лежит.