Эра Водолея. Александр Славинский

Морских пейзажей я написала сотню. А то, что предстало с моего собственного холста, потрясло меня.

      Альберта, казалось, ушла в себя, но я не осмеливался вставить хоть слово, и молча следовал за ней.

      – В таком стиле я ещё не работала, – продолжила художница погодя. – Я впервые изобразила себя, к тому же в удивительном наряде. Тело обёрнуто разноцветной тканью, напоминающей сари, какие носят женщины Индии. Но я никогда не видела город, выписанный на заднем плане. Бледно-жёлтое небо, огромные здания в виде геометрических фигур, удивительные деревья. Полотно вышло настолько ярким и наполненным жизнью, будто я фотографировала с натуры.

      Обернувшись, Альберта бросила на меня взгляд.

      – Вы знаете, как делают постеры? Берётся цифровой снимок высокого разрешения. Затем меняют цвета, тона, где-то приукрашивают либо убирают. Получается нечто ирреально – сказочное. Вот такой вышла первая картина из того цикла.

      Мы приблизились к мосту, где я беседовал с Ядвигой. Но Альберта направилась дальше. Женщина шла быстро, и я едва поспевал. А остановилась лишь у следующего моста.

      – Вот что я написала, – воскликнула художница, водя рукой. – У перил люди. Слева парк. Здания частично увиты плющом. Я стою на том берегу и гляжу сюда. А на заднем плане тот дворец.

      Таскани показала на шестой корпус музея, куда мы направляемся. Чудеса продолжаются. Сперва меня удивила Ядвига. А теперь и Альберта.

      – И что дальше? – спросил я, нарушив тишину.

      – Э-э-э? – художницу явно захватил пейзаж.

      – Вы нарисовали картину….

      – А утром прилетела моя подруга. – Таскани не могла оторваться от созерцания панорамы. Казалось, говорят лишь губы, а сознание занято иным. – Я тогда бросила якорь на Корсике возле Каржеза. Оказываясь на яхте, первым делом Патриция заходит в мастерскую и смотрит, над чем я работаю. И тут спрашивает, где я взяла постер Атлантиды. Я даже не поняла, о чём речь. А подруга указала на холст, стоящий на мольберте.

      Альберта усмехнулась.

      – Видели бы, как удивилась Патриция, узнав, что я написала полотно за одну ночь. Обычно на картину уходит от недели до месяца. Причём, я работала без эскизов. Помню, так устала, что пожелала гостье расслабиться, а сама завалилась на кровать и проспала до ночи.

      – А где сейчас картина?

      – Патриция увезла в Гонконг, и продала.

      – Не жалели, что расстались с полотном?

      – Нет! – отрезала Альберта. И я вздрогнул от резкого тона. А художница, смягчив голос, добавила: – Я сама попросила забрать.

      – Но, почему?

      – Какое вам дело?! – опять вспылила женщина.

      Я заметил – порой выходки Альберты соответствуют особе, привыкшей командовать. И странно выглядят в исполнении молодой художницы, одиноко живущей на яхте. Интересно, кем она могла повелевать? В краткой биографии Таскани нет и намёка на высокородное происхождение, либо принадлежность к высшему