Пуповина. Александр Варго

сентиментальным».

      Ни с того ни с сего он почувствовал себя предателем. Развернувшись, он поплелся наверх. Сев в машину, Владимир медленно тронулся с места. В мозгу, пульсируя, все еще болезненно резонировал плач незнакомой малышки.

      Ему казалось, что за эти минуты, которые он провел в переходе, жизнь забрала у него пару десятков лет. Таким разбитым он себя давно не чувствовал.

      Ирине подарок для Насти понравился.

      – Надеюсь, ей все подойдет, – с надеждой сказала она.

      – Ты же мне эсэмэс присылала с размерами, я по ним и выбирал, – произнес Владимир, думая о своем.

      Они поцеловались, и он нежно погладил живот супруги.

      – Как мы сегодня себя чувствуем? – спросил он. – Пока еще не толкается?

      – Утром пихнулся два раза, – улыбнулась Ирина. – А чувствуем мы себя великолепно. Думала, как мы назовем нашего малыша.

      – Во как! Что, уже выбрала конкретное имя?

      – Арсений, – произнесла она немного смущенно, и щеки женщины слега заалели, будто бы она волновалась, что супругу это имя может прийтись не по душе. – Как тебе?

      Владимир обнял жену.

      – Знаешь, самое поразительное, что именно так хотели назвать меня мои бабушка с дедушкой, – сказал он. – Но родители настояли на «Вове». Арсений? Мне нравится. Я – за.

      За ужином Настя все время крутилась – ей не терпелось вернуться в комнату, где ее ждал новый альбом-раскраска. Наконец, запихнув в себя последний кусок котлеты, она убежала, забавно подпрыгивая. Владимир включил телевизор, поймав новостной канал.

      – Ты сегодня задумчивый какой-то, – заметила Ирина.

      – Правда? Устал немного, – рассеянно ответил Кузнецов, ковырнув вилкой остывающее пюре. Из головы не выходило мокрое от слез личико несчастной бродяжки, которую он снова сегодня встретил.

      (папа)

      Помедлив, он рассказал все Ирине. Жена отреагировала предсказуемо, впрочем, по его мнению, как и подавляющее большинство людей.

      – Какой кошмар, – сказала она, начиная собирать посуду.

      И все.

      Началась реклама, по окончании которой стали передавать выпуск чрезвычайных происшествий.

      Владимир с опустошенным видом отодвинул в сторону почти нетронутую тарелку. Затертая до дыр фраза «какой кошмар» как реакция на шокирующую информацию почему-то всегда вызывала у него скепсис. Сейчас же после слов жены по неизвестной причине он испытал глухое раздражение, отчего даже немного испугался. Что это с ним?

      «Ирина, она же ничего не поняла».

      Это правда. Она не видела эту кроху, спящую в провонявших тряпках. Она не могла чувствовать то, что чувствовал он, молча глядя, как она с надеждой в глазах тянет к нему свои тоненькие, как палочки, исцарапанные ручонки.

      «Успокойся. Ты действительно устал».

      Да.

      – Ты ничего не поел, – встревоженно сказала Ира, когда он передал ей тарелку.

      – Перед выездом на работе чаем с тортом угостили, – соврал Владимир. – Лаборантка одна