Крылья распахнуть!. Ольга Голотвина

от городских ворот высился храм Антары, а рядом приткнулись под навесами несколько жертвенников Младших богов. Среди них был и жертвенник Лаины, но я на него только мельком глянула. Меня словно кто-то взял за руку и повел к жертвеннику Виариты Плетельщицы Дорог, покровительницы странников. Я преклонила колени перед жертвенником, попросила Виариту стать моей заступницей перед Старшими богами и купила у жреца талисман на цепочке. Он и сейчас со мной.

      Лючия рассердилась. Она сказала, что покровительство Плетельщицы Дорог нам понадобится только до Алвенио, а потому незачем связывать себя на всю жизнь с этой, как она выразилась, бродяжьей богиней. Но я и тогда знала, и сейчас знаю, что поступила правильно. Разве сейчас моя жизнь – не бесконечная дорога?..

      Вскоре Лючия признала, что Виарита явила мне воистину материнскую доброту и заботу. Мы не рискнули купить место в дилижансе, чтобы не навести на свой след погоню, и шли пешком. Плетельщица Дорог хранила нас от опасных встреч, от диких зверей, от болезней в пути. А я горжусь тем, что достойно, без нытья переносила все дорожные тяготы. Мне никогда до этого не приходилось столько ходить, но я не жаловалась на усталость, не пугал меня даже ночлег в лесу, если оказывалось, что постоялый двор, на котором мы собирались остановиться, набит опасным сбродом.

      Наконец мы добрались до Алвенио – и у самых ворот едва не нарвались на сеора Зиберто.

      Он прискакал, чуть обогнав нас. Мы слышали, как он сулил стоящим у ворот стражникам по золотому, если те углядят двух девиц…

      В это время у ворот остановилась телега, на которой горой громоздились мешки. Благослови Антара Кормилица того крестьянина, который привез в город свой урожай! Его телега спасла нас. Мы стояли за тюками, и если сеор Зиберто вскользь бросил на нас взгляд, то не узнал меня: на мне был платок, повязанный, как у крестьянок, закрывавший лоб и щеки.

      Когда сеор Зиберто в сопровождении нескольких верховых въехал в город, мы не рискнули последовать за ним.

      Лючия напомнила мне, что злодей Каракелли не видел ее и может узнать только меня. А потому она оставила меня в придорожном лесу и пошла в Алвенио. А я сидела на пне и размышляла о положении, в которое угодила.

      Отправляясь в путь, гонимая отчаянием, я не подумала о том, что для закона я – все равно что беглая рабыня, хотя в Иллии рабства уже нет. Да, мне шестнадцать, я могу выйти замуж – но право на самостоятельную жизнь обрету лишь в двадцать. До этого времени мой опекун имеет право разыскать меня в любом уголке Иллии и возвратить домой. У меня было лишь два пути спасения: либо немедленное замужество – смешно, правда? – либо бегство в один из вольных городов. Я помнила урок географии: ближайшим из них был Порт-о-Ранго.

      На карте, вставшей перед моим мысленным взором, он был совсем рядом: идти по дороге из Алвенио, добраться до перевала через Хэдданские горы – там граница с Джермией. Затем путь по джермийской земле – и там, где сходятся границы Джермии и Спандии, на берегу Спандийского моря меня встретит Порт-о-Ранго, как