Победный «Факел Гаргалота». Гай Юлий Орловский

прощупать всего от подбородка и до колен, причем без всякой чувственности, будто в самом деле ищет скрытые для ношения ножи и пистолеты, но бицепсы потискала так, как если бы заподозрила имплантаты.

      А еще как бы ласково провела ладонью по пластинам грудных мышц, но кончики пальцев вдавливались глубоко, а я инстинктивно напрягал там мускулы, так что ничего у нее не получилось… или получилось, смотря на какой результат нацелилась.

      – Да вроде бы тот, – сообщила она несколько напряженным голосом, – хотя и не совсем тот. У тебя нет брата-близнеца? Такого же вороны и растеряхи?

      – Воронее меня нет человека, – заверил я гордо. – Пойдем, там кофе стынет.

      – Почему стынет? – спросила она. – Чего твой болтливый утюг не следит? Или он только для постели?

      – Ну что ты, – сказал я обидчиво, – скажи еще, что и женщины у нас только для постели…

      Такое сравнение вряд ли польстило, но, продолжая улыбаться, вошла в дом, хозяйски огляделась. Но у меня дом, как и душа, все нараспашку, хотя и в доме, как в душе, что-то да спрятано.

      – Не убрано у тебя, – заметила она. – Что, твой говорящий пылесос сломался?

      – Все убрано, – возразил я. – Здесь самец живет, царь природы и доминат вселенной!.. А не зажатенькая домохозяйка, помешанная на чистоте и как бы порядке. Во всей вселенной нет порядка, а ты хочешь его в доме!..

      Она прошла на кухню, кофейный аппарат закончил трещать зернами, в две чашки хлынули две струйки: потолще в мою большую и тоненькая и посветлее в кокетливо расписанную цветочками чашку поменьше.

      Тостер щелкнул и выбросил наверх два аппетитно пахнущих подрумяненных ломтика хлеба.

      Мариэтта села за стол, огляделась.

      – А где твой болтливый миксер?

      – Везде, – ответил я легко. – Наверное, сейчас пересчитывает количество эритроцитов в твоей крови…

      В комнату вошла Аня, уже во плоти, чарующе улыбнулась.

      – С эритроцитами все в порядке, – сообщила она, – а вот с лейкоцитами перебор. Идет какой-то воспалительный процесс… весьма подозрительный.

      Мариэтта зло сверкнула в ее сторону глазами.

      – Позавчера палец на ноге занозила, чуточку нарывало, но сегодня заноза уже сама выскочила!.. И нечего тут со своими инсинуациями!.. А то арестую за попытку дискредитации образа представителя власти и закона!

      Аня сказала послушно:

      – Поняла, от кофе, значит, отказываешься?

      – Не отказываюсь, – буркнула Мариэтта.

      – А мне показалось, отказываешься…

      – Что за дура, – рыкнула Мариэтта и повернулась ко мне: – Что твой утюг несет?

      Я ответил мирно:

      – Вообще-то мне тоже показалось, что отказываешься… Ладно-ладно, это я так неправильно понял!

      – И я неправильно, – сказала Аня лицемерно, – хоть и правильно, но кому это важно? Человеческое общество построено на притворстве и лжи, нам придется то ли повозиться с пурификацией, то ли разом…

      Мариэтта взглянула на Аню зло:

      – А где гренки?

      – А как насчет лишнего веса?

      – Я