Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник). Агата Кристи

он. – Мне больше нечего вам сказать – нечего, вы слышите? Per Dio! [76] – Он стукнул кулаком по столу.

      – Да нет, – твердо сказал Пуаро, – вы еще должны рассказать нам правду!

      – Правду? – Фоскарелли обеспокоенно взглянул на Пуаро. Вся его самоуверенность и добродушие куда-то исчезли.

      – Mais oui, хотя, возможно, я ее уже и так знаю. Но если вы признаетесь добровольно, то это будет только плюсом для вас.

      – Вы говорите как американские полицейские. Они тоже все время повторяли: признайся, признайся…

      – Ах вот как! Значит, у вас есть опыт общения с нью-йоркской полицией?

      – Нет, нет, что вы. Они так и не смогли ничего доказать – но не потому, что плохо старались.

      – Это было по делу Армстронгов, так? Вы работали у них шофером? – негромко спросил сыщик.

      Его взгляд встретился со взглядом итальянца, который сразу же сник. Сейчас он был похож на лопнувший воздушный шар, из которого вышел весь воздух.

      – Если вы все знаете – зачем спрашиваете?

      – Почему вы лгали мне сегодня утром?

      – Это могло повредить моему бизнесу. Кроме того, я не доверяю югославской полиции. Они ненавидят итальянцев. Мне нечего было ожидать от них правосудия.

      – А может быть, они действовали бы именно в интересах правосудия?

      – Нет, нет, я не имею никакого отношения к произошедшему ночью. Я не выходил из купе. Англичанин с длинным лицом, он может подтвердить. Я не убивал эту свинью Рэтчетта. Вы не сможете повесить его на меня.

      Пуаро что-то писал на листке бумаги.

      – Очень хорошо. Вы можете идти, – негромко сказал он, подняв голову.

      Фоскарелли все еще выглядел обеспокоенным.

      – Теперь вы понимаете, что это не я – что я не имею к этому никакого отношения?

      – Я же сказал, что вы можете идти.

      – Это заговор. Вы что, хотите меня подставить? И все из-за этой свиньи, место которой на электрическом стуле? Позор, что он там не оказался! Если б это был я… если б меня тогда арестовали…

      – Это были не вы. Вы не имеете никакого отношения к похищению ребенка.

      – Да что вы такое говорите? Эта малышка – она была любимицей всего дома. Меня она звала Тонио. Она садилась в машину и притворялась, что управляет ею. Все в доме на нее молились. Даже полиция это в конце концов поняла. Эта малышка – она была настоящей красоткой…

      Его голос смягчился, и в глазах показались слезы. Внезапно повернувшись на каблуках, он выскочил из вагона.

      – Пьетро, – позвал Пуаро. Официант немедленно появился. – Пригласите номер десять – даму из Швеции.

      – Bien, monsieur.

      – Еще одна? – воскликнул месье Бук. – Невозможно. Говорю вам, это невозможно.

      – Mon cher, мы должны быть во всем уверены. Даже если в конце концов у каждого на этом поезде будет своя причина убить Рэтчетта, мы должны это знать. И только узнав все, мы сможем определить виновных.

      – У меня голова идет кругом, – застонал месье Бук.

      Официант уважительно ввел в вагон горько плачущую Грету Олссон. Продолжая рыдать, она плюхнулась на стул напротив

76

Ради Бога (итал.).