Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник). Агата Кристи

Андрени. Должен признаться, что я посчитал их обычными пассажирами. Полагаю, нет никаких сомнений, что преступление совершила она? Очень печально. Но к гильотине ее не приговорят – ведь есть смягчающие вину обстоятельства. Несколько лет тюрьмы – и всё.

      – Как я вижу, вы абсолютно уверены в ее виновности.

      – Мой дорогой друг, а разве в этом есть какие-то сомнения? Мне показалось, что эта ваша ободряющая манера говорить была лишь способом успокоить страсти до тех пор, пока нас не откопают и в дело не вмешается полиция.

      – И вы не верите слову чести графа, когда он клянется, что его жена невиновна?

      – Но, mon cher, а что еще ему остается говорить? Он обожает жену и, естественно, хочет спасти ее! И лжет он очень здорово, как раз в манере настоящего вельможи, – но мы же понимаем, что это только ложь.

      – А у меня, знаете ли, появилась экстравагантная идея, что все это – правда.

      – Нет, нет. Не забывайте о платке. Платок ставит точку в этой истории.

      – Знаете, я в этом не совсем уверен. Помните, я несколько раз говорил вам, что платок может принадлежать двум женщинам на этом поезде.

      – И тем не менее…

      Месье Бук внезапно замолчал. Дверь вагона открылась, и в него вошла княгиня Драгомирова. Она направилась прямо к ним, и все трое встали ей навстречу.

      Обратилась она прямо к Пуаро, проигнорировав остальных присутствовавших:

      – Мне кажется, месье, что у вас мой платок.

      Пуаро бросил триумфальный взгляд на остальных двух джентльменов.

      – Вы имеете в виду этот, мадам? – Он достал квадратик тонкого батиста.

      – Именно. Как видите, в углу мой инициал.

      – Но мадам княгиня, здесь вышита буква Х, – заметил месье Бук, – а вас, пардон, зовут Наталия [73].

      Женщина холодно взглянула на него.

      – Вы правы, месье. Но мои платки всегда вышиваются русскими буквами. И буква «эйч» латинского алфавита пишется точно так же, как русская буква «н».

      Месье Бук был раздавлен. В этой пожилой неукротимой леди было что-то, что заставляло его суетиться и чувствовать себя некомфортно.

      – Но вы не сказали нам, что это ваш платок, во время нашей встречи утром.

      – А вы меня об этом и не спрашивали, – сухо ответила княгиня.

      – Прошу вас, присаживайтесь, мадам, – вмешался в разговор Пуаро.

      Женщина вздохнула.

      – Думаю, это будет нелишним, – сказала она и села. – Не стоит тратить на это слишком много времени, господа. Вашим следующим вопросом будет: как мой платок оказался возле трупа убитого мужчины? Я отвечу совсем кратко – не знаю.

      – Вы действительно не знаете?

      – Абсолютно.

      – Прошу меня простить, мадам, но насколько мы можем доверять вашим ответам?

      Этот вопрос Пуаро задал очень мягко.

      – Это из-за того, что я не сказала вам, что Хелена Андрени – сестра покойной миссис Армстронг? – презрительно поинтересовалась княгиня.

      – Получается, что вы нам намеренно солгали.

      – Естественно. И сделала бы это еще раз. Ее мать была моей подругой, а я, господа, верю в преданность друзьям,

73

Звук Х в начале слова обозначается в английском языке буквой Н (эйч).