Новые приключения «Котобоя». Андрей Усачев

того Шлынду. Но тот последнюю неделю отсутствовал: проводил ревизию городских помоек. А рыба продолжала исчезать.

      – Нужно поставить мышеловку, – предложил Шустер.

      Мышеловку припорошили сеном. А, кроме того, рядом с рыбой повесили тонкую нейлоновую сетку.

      Посреди ночи с чердака послышались дикие вопли. Котаускас и Шустер бросились наверх. Они ожидали увидеть кого угодно: хорька, крысу, ворону…

      Но в сетях запутался попугай. К тому же, одноногий: на деревянном протезе болталась мышеловка.

      – Я гроза морей, Абеллардо Каррибо Альфонсо де Лопес! – орал попугай. – Клянусь всеми каракатицами и осьминогами…

      – Если будешь орать – оторву хвост! – пригрозил Котаускас.

      Грабитель сразу затих:

      – Сдаюсь на милость благородного сеньора!

      Попугай признался, что рыбу крал он. В целях пропитания. Потому что неделю назад он бежал из тюрьмы…

      – Из какой? – спросил Шустер.

      – Из какой?.. Из какой я только не бежал!

      Стуча деревянной ногой, попугай ходил по столу и рассказывал, что последние семьдесят лет провел в тюрьме. Точнее, в разных тюрьмах. На Гаити, на Ямайке, в Гонконге, в Китае. Последним местом заключения стал зоомагазин «Четыре лапы», откуда попугай улетел, перекусив стальные прутья клетки.

      – А что у тебя с ногой? – спросил Котаускас.

      – Меня пытали!

      – Зачем?

      – Не зачем, а почему. Я знаю, где зарыт пиратский клад…

      – Пи-пи-пиратский клад? – разволновался Шустер. – Ты плавал с пи-пи-пиратами?

      – С пиратами, контрабандистами и авантюристами всех мастей. Я был доверенным лицом самого капитана Флирта, который перед смертью зарыл сокровища на одном острове… В Карибском море… А больше я вам ничего не скажу! Хоть режьте меня, хоть пытайте меня!

      Попугай замолчал и внимательно посмотрел на котобоев. Поняв, что ни резать, ни пытать его не будут, он заметил:

      – Впрочем, если бы у вас было хорошее судно и надежная команда, мы могли бы…

      – У нас есть отличное судно, – сказал Котаускас.

      – А такой команды, как на «Котобое», нет нигде в мире! – уточнил Шустер.

      На Афоню знакомство с попугаем и рассказ о сокровищах не произвели никакого впечатления.

      – Не очень-то я верю этому одноногому болтуну. Если он знает, где клад, зачем ему мы?

      – Он говорит, что не перелетит через океан, – сказал мышонок, успевший подружиться с бывшим пиратом. – А если и доберется до острова, то в одиночку не унесет сокровища. Там их, знаешь сколько!

      – И вообще, зачем нам эти сокровища? Живем нормально, рыба есть, – пожал плечами Афоня. – К тому же, я обещал Марианне побелить печку…

      – Никогда не женись, Шустер! Обленишься, ляжешь на печи и будешь смотреть море по телевизору, – сказал Котаускас. – Настоящий моряк никогда не откажется от возможности пересечь океан! А сокровища мне как собаке пятая нога, ексель-моксель!

      – И мне – таксель-брамсель! – поддержал капитана Шустер.

      – А мне – нет, – буркнул Афанасий. – Идти в южные моря и не привезти жемчугов и кораллов?!

      Переговоры доверили вести старпому.

      – Мы согласны, – сообщил попугаю Афоня. – Четвертая часть сокровищ – твоя.

      – Четвертая часть?! Лучше я погибну в этой дикой снежной пустыне, лучше я сгнию в зоомагазине, хомяк мне в глотку…

      Попугай отчаянно торговался. Но старпом был непреклонен. И гроза морей Абеллардо-Карибо-и-так-далее, в конце концов, сдался:

      – О, кей. Это по – пиратски. Они всегда делили добычу поровну. Ёксель-промоксель!

      Как только вскрылся лед, «Котобой» взял курс на Антильские острова. Точнее, на один из островков, отмеченный на карте секретным крестиком.

      Дул пронизывающий ледяной ветер. Попугай отчаянно мерз: он почти не вылезал из каюты и требовал рому.

      – У нас на судне сухой закон, – строго сказал Котаускас.

      – Могу предложить чаю с баранками, – усмехнулся старпом. – А если хочешь согреться, пей рыбий жир!

      Гроза морей поначалу отчаянно плевался. Но через пару дней привык. И посасывал рыбий жир из горлышка, говоря, что такой гадости не пил даже капитан Флирт, который пил все, кроме соленой воды.

      Абеллардо знал бесконечное множество историй из жизни пиратов. При этом попугай заметно привирал. То рассказывал, что ногу ему отрубили во время боя саблей, то говорил, что ее откусила акула… Наконец, припертый к стенке, он сознался, что попал в китайскую крысоловку, когда крал еду.

      – Пришлось перепилить ногу. В Китае за воровство – смертная казнь!

      – Если он врал про ногу, то мог выдумать и про клад, – поделился своими сомнениями с капитаном Афоня.

      – Поживем-увидим, – сказал Котаускас. – Главное, чтобы он не заморочил голову нашему