Дьявольщина. Александр Лукьянов

с арестанта снимал.

      У Илусиа спросил

      Что вообще о кесаре он

      Говорил.

      Ему арестованный отвечал

      Что ничего плохого

      Про власть не сказал.

      А говорил такие слова

      Что настанут когда-нибудь

      Времена

      Не станет на земле кесаря

      И власти никакой навсегда.

      Истины царство придёт

      Свободу и счастье всем

      Принесёт.

      И ещё попросил Дарта

      Илусиа

      Чтобы он отпустил его

      На волю тогда.

      Но Пилат отказал

      Напротив смертный

      Приговор ему подписал

      И Илусиа и ещё двое

      С ним шли

      На казнь, на Высокую гору

      Их под конвоем вели.

      Послышался дробный

      Топот копыт

      Это римская конница

      На место казни

      Спешит.

      Чтобы Высокую гору

      Кольцом охватить

      Не дать толпе народа

      Узников освободить.

      Дарт с кресла встал

      Медленно к воротам

      В сад зашагал

      За ним двинулся легат

      И конвой

      В саду ожидал их

      Прохладный покой.

      Конец второй главы

      Глава третья

      Автор:

      Поэт встряхнулся

      От забытья будто

      Очнулся.

      И увидел, что вечер уже

      На Старых прудах

      Ярко звёзды сверкали

      На небесах.

      Луна на небе взошла

      По аллеям парка гуляла

      Людская толпа.

      Потемнела в пруду вода

      По ней легонько лодка

      Плыла

      Слышался плеск весла

      Дамочка в лодке разговор

      С мужчиной вела.

      Смех доносился оттуда

      Слегка

      Дышать стало легче

      Ушла духота.

      Под липами с трёх

      Сторон отчётливо слышны

      Голоса

      Кроме четвёртой где

      Собеседников находилась

      Скамья.

      И поэт подумал тогда

      Окончательно пришедший

      В себя.

      Поэт:

      Как же я не заметил

      Опять в этот раз

      Рассказ иностранца застал

      Врасплох нас.

      Сколько время он говорил

      Может просто взял

      И меня усыпил.

      И всё это приснилось

      Мне

      Сидя на этой скамье

      А, что же приснилось

      Редактору Велинготу

      Могу клятву дать

      Что тоже.

      Когда иностранцу он

      Говорил те слова

      Они были как будто

      Из сна.

      Велингот:

      Профессор, ваш рассказ

      Интересен

      И скажу совершенно

      Не весел.

      Одни страдания в нём

      В древнем мире жестоком

      Том.

      С евангельскими писаниями

      Не совпадает

      Совсем по-другому о всём

      Нам вещает.

      Автор:

      Иностранец снисходительно

      Ему