Дьявольщина. Александр Лукьянов

может рукописи прочитать

      Поэтому приехал сюда

      Участие в этом принять.

      Велингот:

      Так вы историк

      Уважаемый гражданин

      А, я как настоящий кретин.

      Принял за шпиона вас

      Прошу профессор

      Извините вы нас.

      Иностранец:

      Господа я историк

      Доказать любому могу

      Но послушайте, что вам

      Ещё я скажу.

      Автор:

      Вновь и опять

      Иностранец не перестал

      Их собой удивлять.

      Он обоих редактора

      И поэта к себе поманил

      Им страшную тайну

      Открыл.

      Когда они у скамейки

      Склонились к нему

      Он им сказал совсем

      Не к чему.

      Иностранец:

      Имейте в виду что Иисус

      Существовал

      Про это господа давно

      Я узнал.

      Велингот:

      Видите ли дорогой

      Профессор мы уважаем

      Познания ваши во всём

      Но притом.

      Придерживаемся учения

      Совершенно другого

      Из нашего разговора

      Вы знаете профессор

      Какого.

      Иностранец:

      Не надо, прошу, учения

      Никакого того

      Просто он был и больше

      Не скажу ничего.

      Велингот:

      А я вам скажу уважаемый

      Гражданин одно

      Поэтому вопросу хоть

      Какое-то доказательство

      Быть всё же должно.

      Иностранец:

      Не надо доказательств

      Лично мне никаких

      Пусть они будут только

      Для неверующих, для вас

      Для таких.

      А раз так

      Прошу выслушать мой

      Рассказ.

      Конец первой главы

      Глава вторая

      Автор:

      Профессор начал

      Повествование сидя

      На скамейке своё

      Поэта и редактора

      В далёкое древнее время

      Как на волнах унесло.

      Туда

      Где Римская империя

      Правила миром пока.

      Казалось, всё происходит

      Как наяву

      Словно они находились

      В том далёком, жестоком

      Году.

      В этот странный вечер

      В такую жару

      И незнакомец посетивший

      Почему-то Москву.

      Перед ними в глазах

      Дир Дарт прокуратор

      Иудеи вдруг встал

      В тишине взгляд

      На подчинённых поднял

      И чётко караульным сказал.

      Чтобы обвиняемого

      К нему привели

      За ним как можно

      Скорее пошли.

      Сам по залу прошёл

      В кресло сел

      Будто каменный

      Не шевелясь в нём

      Сидел.

      И тот час двое легионеров

      к нему привели

      Молодого человека лет

      Двадцати семи.

      Его обвиняли, что он

      Подстрекал

      Народ призывал

      Разрушить Шалоимский

      Храм.

      Одет