Маркус и золотая чаша. Сказочная повесть. Инна Порядина

совсем ещё ребёнок. Гляди, как расстроился. Пусть идёт и посмотрит на своего пирата.

      – Фёдора Ивановича, – перебил я его.

      – Во-во, Фёдора Ивановича, – и Фил стал очень серьёзным.

      – Делайте, что хотите, – отец разжал пальцы. – Только живее давайте, одна нога тут – другая там!

      Мы понеслись быстрее ветра. Я видел, как на «Смелом» ходят люди, перетаскивают какие-то вещи с места на место и ругаются. Конечно, ни один из них не был похож на персонажей книг о пиратах, и конечно, я в это серьёзно не верил, но несерьёзно верил и даже очень.

      – Маркус, ты справишься? – мы остановились у трапа баржи, и я достал его из кармана.

      – Ещё бы, – мне показалось, что он ухмыльнулся, – пара пустяков! Корды – народ смелый и очень умный.

      – Тогда держись! – и я взлетел вверх по трапу.

      – Посторонние на борту! – услышал я крики, зацепился ногой за какое-то ведро и растянулся во весь рост.

      Где-то за спиной был брат, стали сбегаться люди, я поднялся на колени и упёрся взглядом в чьи-то штаны.

      – Вот те н-а-а-а, – услышал я знакомый голос, – три тысячи акул мне в глотку!

      Это был Фёдор Иванович.

      – Ну вот как-то так, – единственное, что я смог произнести.

      – Разворачивайся, значит, – сказал он и поднял меня за шкирку.

      Я болтался в воздухе, как нашкодивший котенок, и совершенно не знал, что делать.

      – А вы, я так понимаю, знаменитый пират? – с берега крикнул Филипп.

      Боцман опешил и выпустил моё пальто. Матросы замерли на своих местах.

      Я поймал взгляд брата и увидел произнесённое лишь одними губами и потому почти неслышное «беги».

      – Пират? – Фёдор Иванович посмотрел на свою команду.

      Мне осталось только открыть ладонь, чтобы Маркус мог спрыгнуть и добежать до рубки.

      – Вот же дети нынче пошли, – бросил один из матросов, – не теряйся, пацан, чего надо-то?

      – Штурвал, дяденька!

      – Иди давай, смотри, всё равно поднялся уже, – и он махнул рукой.

      Я прошёл в капитанскую рубку. Разжал пальцы и выпустил Маркуса.

      – Дай пять что ли? – поднял он крошечную руку. – Спасибо тебе, дальше я уж сам как-нибудь.

      – Корды – народ гордый? – улыбнулся я ему.

      Верёвочный человечек кивнул.

      – Л-ё-ё-ё-ш-к-а-а-а! – услышал я с улицы. – Сколько тебе ещё?

      – Это Фил, – сказал я Маркусу. – Мне пора. Приветы там своим передавай что ли. И не лезь никуда, хорошо?

      Маркус сел на штурвал, растянул рот в улыбке и помахал мне вслед. «Три тысячи акул мне в глотку!» – услышал я за спиной и захихикал.

      – Л-ё-ё-ё-ш-к-а-а-а! – надрывался брат. – Шевелись!

      Я выбежал на улицу и на мгновение пересёкся взглядом с Фёдором Ивановичем, который в ту же секунду, как я сошёл с корабля, убрал трап.

      – Шляются тут, значит! – крикнул он мне вдогонку. – А потом посуда пропадает!

      Посуда? Я сунул руку в карман.

      – Чашка! Чашечка! Чаша! Маркус! – рванул