Королевская щука. Анна Яковлева

думаешь, что должен делать парень, если девушка его отвергает. Отказаться от нее или добиваться?

      В зрачках соседки мелькнуло удивление:

      – Смотря, какой парень.

      – Ну, допустим, я.

      Как ни глубоко Макс был погружен в свои переживания, он не мог не заметить выражение крайнего недоумения на лице Дарьи.

      – Тогда добивайся.

      – Как?

      – Напиши письмо ей.

      Прежде, чем Макс успел подумать, с языка сорвался вопрос:

      – А тебе пишут парни письма?

      – Мне? – Даша опустила глаза, тень от ресниц легла на щеки.

      – Не хочешь – не отвечай, – великодушно разрешил Макс. Он вдруг почувствовал неизъяснимое превосходство над юностью и неопытностью. Если взять такую девчонку в жены, можно испытывать это сладкое чувство долгие годы. Что за чушь лезет в голову?

      – Ты ее любишь? – тихо спросила Дарья.

      Макс потер ладонями лицо:

      – Мне плохо без нее.

      – Так и напиши: мне плохо без тебя.

      – Так просто?

      Повисла пауза.

      Макс ощутил, как к нему возвращается неловкость. Запоздалое сожаление подняло с места.

      – Ладно, пойду я. Спасибо за печенье.

      – А кто она?

      – Сестра друга. Психолог.

      – Напиши, что ты близок к самоубийству, – выпалила Дарья.

      У Макса вырвался мрачный смешок:

      – Шантаж?

      – Провокация, – тихо возразила она.

      Теперь пришла очередь Максима удивляться. Вот так молодо-зелено…

      Он окинул соседку долгим изучающим взглядом:

      – Я подумаю.

      …Собственно, думать было не о чем. Прямой и грубый шантаж Максу претил, однако…

      «Однако, – сказал он себе, – хуже уже быть не может, и испортить уже ничего нельзя, поэтому в ход можно пустить и шантаж, и лесть, и … на что еще пускаются в романах отвергнутые поклонники?».

      Положив подбородок на кулаки, Макс собирал лоб складками, шевелил бровями, покусывал губы.

      Дальше навязчивых строчек: «Я к вам пишу – чего же боле?» дело не шло, но к чести Макса, в отличие от Остапа Бендера, он почти сразу вспомнил, что строчка эта принадлежит перу А.С. Пушкина.

      Примерно через час Талли вызвала ассоциацию с водой. Сравнение показалось Максу удачным, и он напечатал: «Ты как вода – все время меняешься и утекаешь сквозь пальцы».

      На этом поэтический источник иссяк, и минут тридцать Максим бился над продолжением, сокрушаясь, что прежде не упражнялся в изящной словесности.

      Наконец, со скрипом родилось следующее: «Талли! Ты как вода – все время меняешься и утекаешь сквозь пальцы. Я не умею разговаривать с водой. Что мне остается? Закрыть глаза и представить, что уже напился из родника? Невозможно: жажда слишком сильна. Я на пороге депрессии. Скажи, как все исправить? Понимаю: я не должен был демонстрировать свое беспокойство. Не знаю, что на меня находит в такие моменты – это вообще не я делаюсь. Это кто-то другой, кто гонит меня, подталкивает делать глупости и необдуманные шаги.