Королевская щука. Анна Яковлева

да. Для этого.

      Кратковременная амнезия отступила, сознание прояснилось. А как же топ-менеджерство? А как же ведущие мировые компании? – с некоторым испугом вспомнил он. Для них он будет потерян навсегда!

      Внезапно грудь сдавило, Максу сделалось по-настоящему страшно, он даже побледнел.

      – Что? – моментально догадалась Талли, – страшно стало?

      – Ты знаешь – да, – с нервным смешком проговорил Макс.

      – Это понятно. Всегда страшно менять жизнь. – Это заговорил психолог, сообразил Макс и почувствовал себя совсем скверно. Не желая продолжать разговор, спросил:

      – А ты не хочешь переехать в Москву?

      – Может быть, года через два. – Талли улыбнулась, и сердце Максима исполнило матросский танец «Яблочко».

      Все сходится! Куда ей еще переезжать, как не в Москву! А там он – режиссер документального кино… Или – так и быть! – блистательный управленец высшего звена…

* * *

      …Планы летели кувырком. От знакомства с Талли горизонт заволокло, как туманом, никакая Германия в этом тумане не просматривалась.

      Все мысли Макса теперь были заняты исключительно Лешкиной сестрой. Ну, почти все.

      Было одно дело, за которое он взялся втайне от всех: написание сценария документально-исторического фильма в жанре «infotainment» – шоу.

      Пока еще российское документальное кино делало первые шаги в этом жанре, и Макс оценивал эти пробные работы на слабенькую тройку: им было далеко до творений Джастина Харди – мэтра западной документалистики и кумира, второго после Бога. Наши экономили на всем, а шоу не терпит экономии.

      Он напишет такой сценарий, на который ведущие телеканалы не пожалеют денег. Он создаст шедевр, нечто среднее между «Медичи. Крестные отцы Ренессанса» и фильмом «Неизвестная война 1812 года».

      Писалось легко: Макс все время воображал, как этим сценарием покорит Талли.

      Покорение шло туго.

      Думая, что это поможет им сблизиться, Макс скачал из интернета с десяток интервью и передач с участием Талли Тимуровны Сыроваткиной. Не особенно вникая в то, о чем она говорит, жадно всматривался и влюблялся: в улыбку, в привычку заправлять за ухо прядь волос, в звук голоса. Пялился в монитор, пока образ Талли начинал расплываться. Любовь – или иллюзия? – застила ему глаза.

      Однажды за этим невинным занятием Макса застукала мама.

      – О чем это? – Она зашла со спины и с интересом рассматривала девушку на мониторе.

      Девушка была хороша, безусловно. Особенно, когда говорила. Это была музыка сфер, а не речь. Слова легко, без усилий, срывались с губ, лились плавно, сами собой складывались в округлые фразы, были простыми и шли от сердца. Так говорить могла только любовь. Любовь к профессии.

      Или к себе?

      – О приемных детях. Бывает, что их сначала усыновляют, а потом отказываются и возвращают обратно в детские дома.

      Мама схватилась за грудь:

      – Ужас какой.

      Дослушав интервью до конца, ревниво спросила:

      – А кто эта девушка?

      – Это Лешки Сыроваткина сестра, –