Миг рождения. Избранная проза. Ольга Владимировна Грибанова

каким был.

      Загнутый крюком клюв раскрылся, сильно, но не больно сдавил мое тело с боков и поднял. Изогнувшись, Грифон аккуратно опустил меня на свою плотную теплую спину. С двух сторон громоздились огромные крылья с твердыми блестящими перьями. Я почувствовал себя младенцем в кроватке.

      – Удобно сел?

      – Ага, удобно.

      – Заройся в перья на моей шее и держись.

      – А если упаду?

      – Значит, не твой был этот Путь. Смотри вперед – там сейчас загорится Свеча. И Путь твой начнется.

      Горизонт уже не светил, а вспыхивал яркими пятнами. В его свете ясно видел я каменистую пустыню, разглядел и ручеек, текущий из одной бесконечной дали в другую бесконечную даль. Пустыня розовела с каждой секундой, будто раскаляясь изнутри.

      – Ты видишь? Смотри, малыш!

      Над горизонтом зажглась ослепительная искра, потянулся от нее пламенный язычок.

      Вот плеснуло – и полилось!

      И увидел я рядом родные глаза, и согрела ладонь мою родная рука, застучало рядом сердце в такт с моим. И тогда наполнился я до краев!

      – Увидел, малыш? Все увидел? Молодец, мой птенчик! А теперь в путь.

      И поднялись шатром надо мною могучие крылья.

      2

      Без сил, почти без сознания опустился я на землю. Над головой моей гулко захлопали крылья: «Прощай, малыш!» – донесся низкий голос и растаял в светлом небе.

      Прикрыл я глаза и сидел долго-долго, не чувствуя ни рук, ни ног, как в миг своего рождения. Так велико было мое напряжение, так держался я из последних сил за жесткие, как металл, перья Грифона, так вжимался я ногами в малейшие неровности на шкуре Грифона, что совершенно обессилел.

      И как-то незаметно задремал.

      Разбудило меня новое ощущение тепла и покоя в ногах и правой руке. Особенно тепло было руке, тепло и щекотно. Что-то живое дышало теплом под нею.

      Потихоньку возвращаясь из сна, я удивился, а что ж я не вижу ничего! Темно? Да нет, я просто забыл раскрыть глаза и сижу, как слепой. Глаза, раскройтесь!

      Огромный пес у моих ног вопросительно заглядывал мне в глаза, высунув от усердия розовый язык. Славный, большой, белый пес с бурыми пятнами и густой теплой шерстью. Правая рука моя лежала на его лохматой голове, и чуткие уши щекотали ладонь.

      – Просыпайся, что ли! Здоров ты спать, щеняра! Глазенки прорезались – так ты смотри на мир, впустую ими не хлопай! – добродушно проворчал пес. Он, кажется, засиделся, сторожа мой сон, и ему не терпелось размяться.

      Выскользнув из-под тяжелой моей руки, он встряхнулся и исчез из виду. Окончательно придя в себя, я обвел взглядом мир. Оказалось, что я удобно сижу на старом замшелом пне, а спина моя опирается o широкий ствол дерева. Густая листва с низко склоненных ветвей защищает меня от солнца, уже поднявшегося высоко над горизонтом. Вокруг луга, белые от кашки, далекие холмы и деревья с раскидистыми кронами. Кажется, так в разных миссионерских книжечках изображаются райские кущи. По этим