День накануне Ивана Купалы. Книга первая. Талина Март

провёл себя ладонями по лицу, словно снимал что-то чёрное, вязкое и страшное. Кивнул ободряюще:

      – Ну, что, полегче?

      Валентина Николаевна, розовея на глазах, моргнула виновато.

      – Вот вам урок, голуби, – повернулся медик к ребятам, – заботиться о бабушке надо, не шкодничать.

      И вновь обратился к тете Вале.

      – А поехали-ка мы в больницу?

      Та отрицательно замотала головой.

      – У нас кондиционеры. Прихожу и живу. Потом встал и пошёл. Давайте поедем?

      Тётя Валя вновь замотала головой.

      – А я вас знаю, – пискнула Диночка.

      – Так, подожди. Вы при приступах что принимаете?

      Валентина Николаевна слабо шевельнула пальцами:

      – Там, в коробке, на полке, дочка купила.

      – А ну-ка, – крепыш ткнул Дину пальцем в сарафанчик, – тащи бабушкины лекарства.

      Глава XV

      Диночка обернулась быстро, принесла жестяную банку из-под печенья, в которой абы как были навалены пузырьки, пакетики и коробочки.

      – Ты что, уронила? – спросил фельдшер.

      Девочка вместо ответа кивнула, водя пятернёй перед лицом

      – Что там? – раздался слабый голос тёти Вали.

      – Мне на голову упало всяко-разное, – капризно ответила Дина.

      – Нескладёха моя, – бабушка, оторвав руку от мокрого полотенца, поправила внучке чёлку.

      Поправила, посмотрела на пальцы, провела ладонью сильнее и закричала в голос:

      – Доня, донечка, что с тобой?

      Диночка, услышав бабушкин крик, затопала ногами, замотала головой и заголосила:

      – А-а-а!

      Фельдшер оторвался от коробки и смотрел, недоумевая, как Валентина Николаевна, с причитаниями, трёт мокрым полотенцем голову и плечи Дины. И на нём пугающе-ярко появляются бордово-чёрные полосы.

      – Деточка, где болит?

      – Бабушка!

      Медик не выдержал. Отставил коробку, сделал свой замечательный шаг и только хотел повернуть к себе девочку, как вскрикнул, закрутил руками и дёрнулся так, что чуть не рухнул вперёд, поперёк Валентины Николаевны. Отшатнулся, вроде, устоял, но, неуклюже качнувшись назад и взмахнув полами халата, с размаху сел на землю. Тут только Стасик и увидел четыре мохнатые лапы. Лёжа на боку под раскладушкой и ухватив-притягивая передними голую ногу фельдшера, Рыська драла-отталкивала её задними.

      – А-а-а! – басил фельдшер.

      – А-а-а! – вторили ему бабушка и Дина.

      Стасик и Казимир Степанович опешили, лишь Димка не растерялся, нырнул под раскладушку с другой стороны, ухватил Рыську там, но вытащить не мог.

      Положение спас Никодимыч, который стоял, подпирая ворота. Он наклонился, поднатужился и сдвинул на сторону всё лежбище вместе с бабой Валей, Диночкой и Димкой, который, хоть и запутался в ножках, но держал-таки озверевшую кошку поперёк спины.

      Вросшая в землю раскладушка поддалась не сразу, а после хороших толчков. Она сдвинулась неожиданно резко, так, что Никодимыч