День накануне Ивана Купалы. Книга первая. Талина Март

раз, Стаська помотал головой из стороны в сторону. И это мотание придало ему силы. Он снова помотал ею туда-сюда, и ещё раз, и ещё. А когда почувствовал, что больше не трясётся, оторвал лицо от рубахи и, ощущая твёрдость шва на щеке, сказал коротко:

      – Марька.

      – Да, ушла.

      – Коза…

      – Что? – наклонился к нему профессор.

      – Коза…

      – Что – коза?

      – Коза….

      – Где – коза?

      – Коза, – и Стас, с шумом потянув воздух заложенным носом, качнул головой за спину.

      Профессор тут же всё понял. Он выпрямился, прижал к себе Стаса и, не убирая тёплой ладони с его горячего плеча, пророкотал:

      – Дина, Дима! Включите хоть кто-нибудь свет во дворе!

      Свет зажёгся не сразу. Но только он вспыхнул – и у дома, и при входе на летнюю кухню, – так сразу осветил четырёхгранный кол, лежащий в стороне от дорожки.

      Вынырнувший из темноты Димка кинулся на него и, не сбавляя хода, уже второй раз за сегодня пошёл по уходящей от кола верёвке.

      – Тебе помочь? – только и успел крикнуть Казимир Степанович.

      – Я сам, – донеслось с верандочки.

      Там зажёгся свет, раздались Димкины вопли. Похоже, сейчас он мог справиться со стаей волков, не то, что с козой.

      Когда же он появился, на манер бурлака перекидывая верёвку с одного плеча на другое, то орал во всё горло:

      – Во! Контра! Контра и есть! Устроилась, вражина! Под кроватью!

      Коза, шедшая следом, мотала бородато-рогатой головой. А потом, упершись, встала.

      – Дима, ты бы осторожнее, – попросил профессор.

      Но Димку ничто не могло остановить. Он схватил наперевес кол, чёрный с заострённой стороны, и пошёл на козу. И Марька одумалась, потрусила к сараю, волоча верёвку и оборачиваясь, чтоб показать Димке рога. А он всё норовил пнуть её покрепче.

      Мимо посторонившихся Диночки, Стасика и Казимира Степановича коза протрюхала, качая выменем. А Дима, сияя и отряхивая ладони, сообщил:

      – Она там такое устроила! Такое! Уродина рогатая! Счас веник возьму. Вот, Казимир Степанович, скажите, кому она нужна, Контрамарка эта? За что её любить? «Малых детушек кормилица-поилица», – пропел он, кривляясь. – Так бы и убил! Что мы, без её молока не прожили бы? Да в магазине этого молока – завались!

      И он потряс в темноту кулаком.

      Глава XII

      Коза похозяйничала на верандочке от души: накидала везде своих шариков, съела семечки вместе с фунтиком. Уронила на пол – хорошо, не наступила – Стаськины часы, но главное, главное Димка вымел из-под кровати, собрал на совок и спросил сам себя:

      – Чёй-то наша Контра стала бумагу жрать? Я ей зимой дневник давал – не ела!

      Стасик смотрел на замусоленные кусочки альбомного листа, с трудом узнавая в них остатки «Распорядка»

      – Это нужное или чё? – Дима смотрел на свет самый большой из клочков.

      – У-у, – ответил Стасик, мельком глянув на стену, куда он думал повесить