Но здесь наша родина. Сборник рассказов. Наталья Волохина

улице и непременно дойти до последнего кабака на ней.

      В ресторане огромной гостиницы не сиделось, переместились в бар. По пути поспорили, что один из парней не сможет меня переносить из ресторана в ресторан на руках. Запер на восьмой этаж с первого, по лестнице. В следующий трактир нес по улице, довольно далеко. Народу, ясно дело – валом, всем развлечение. Финал в моей квартире – она, как раз, в конце маршрута.

      Песни. Само – собой, орали всегда и пели, и подпевали. Танцы с фендибоберами.

      Поспорили о чем-то на ящик «Медвежьей крови» с одним музыкантом. Он проспорил. Купил. Днем, с обеда до вечера, выпили втроем, сходили за добавкой. Ему вечером на работу – пошли провожать. По пути кум меня перехватил, но двое других благополучно добрались до работы и, таки, отработали.

      Новый год. Дикое количество предновогодней работы и дикое же количество выпиваемого в каждый предновогодний день. В канун – сам Бог велел. Спать легли в шесть утра, в семь встали и на работу. Долго искали одежду, перешагивая через спящих. На улице минус двадцать пять, транспорт ходит условно. Добрались, сняли верхнюю одежду, подруга оказалась в свитере, колготках, но без юбки, соорудили нижнюю часть из большого платка. Когда она сняла сапоги, выяснилось, что носки от разных пар. Один – свой, другой – чужой. Слегка опохмелились, пошли работать. После работы снова отметили, поехали на общую явку, там все уже веселые. Парень в одном носке, хоть и пьяный, но узрел свой второй носок на подруге. Ругался, что не мог из дома выйти. Утешили – к лучшему, мороз на улице.

      Перемещение из дома в дом большими пьяными компаниями самое обычное дело. На подъем легки, не смотря на любую тяжесть опьянения. Постоянное озорство, балаган.

      Новый год – для всех праздник, для кульков – работа, плюс «халтура», самые большие заработки в году. Бесконечные утренники и, как теперь принято говорить, «корпоративы». Вечером на последнем корпоративе перебрала, ночью продолжила с коллегами. Утром выяснилось, что выпитое колышется во мне от ротика до конечностей. Утренник первый в десять утра, у черта на куличках. На улице мороз с ветром, автобусов ни дьявола нет, такси упорно не едет. Добираюсь, все же, кое-как, еще минут двадцать хожу по ледяному насту кругами, ищу школу. Наконец, нашла. Когда меня видит мой партнер – еврейский Дед Мороз, у него только одно восклицание: «Мама дорогая!». Хорошо – не матюкается, воспитанный. Даже долгая прогулка по морозу не принесла желанного протрезвления. Гримируюсь-маскируюсь. Что делать? Обычно он за мной ходил, «работал фактурой», я все делала, а тут?! Он мужественно говорит: «Ты только ходи, я все сделаю! Ходить можешь?». Ходить я могу, но сомневаюсь, что он все сделает. Вариантов нет – пошли. Три елки (или четыре?), как с куста. К третьей сознание и речь ко мне вернулись и все, как по маслу. «Дед Мороз» – не пьющий, к тому же, не профессиональный актер, потому не понимает,