День независимости. Ричард Форд

Энн не все в порядке. Ранняя менопауза, быть может, или запоздалые сожаления. Всякое бывает. А может, Чарли обзавелся зазнобой, какой-нибудь маленькой грудастой и курносой официанткой из портовой забегаловки Олд-Сейбрука. Впрочем, их союз длится уже четыре года, что совсем немало в таких обстоятельствах. Дело в том, что Чарли – пустое место, и ни одна пребывающая в здравом уме женщина в мужья его не взяла бы.

      – Слушай. Сегодня утром твой папа собирается продать дом. Сногсшибательный, не сойти мне с этого места. Я подцепил большую рыбу.

      – Д. О. Воленте, – говорит Пол.

      – Точно. Семейство Воленте из наивысших кругов Северной Каролины.

      Год прозанимавшись в школе латынью, Пол решил, что Д. О. Воленте[10] есть святой покровитель риелторов, которого следует обхаживать, как доброго самаритянина, – показывать ему каждый дом, во всем идти на уступки, оказывать всяческие знаки внимания, не наживаться на сделках с ним, а не то жди беды. После истории с резинками наша жизнь стала походить на ридикюль, в котором уютно перемешались шуточки, колкости, двусмысленности, грубый гогот, а оправданием всему этому служит, натурально, любовь.

      – Веди себя сегодня с матерью, как добрый друг, – ладно, друг? – говорю я.

      – Я и есть ее друг. А она – сучка.

      – Ничего подобного. Жизнь у нее труднее твоей, хочешь верь, хочешь не верь. Ей же приходится иметь дело с тобой. Как твоя сестра?

      – Отлично.

      Его сестре Клари двенадцать лет, и она мудра в такой же мере, в какой неискушен Пол.

      – Скажи ей, что мы завтра увидимся, ладно?

      Телевизор вдруг начинает звучать громче, мужской голос на высоких децибелах балабонит о Майке Тайсоне, который получил 22 миллиона, побив Майкла Спинкса за девяносто одну секунду.

      «Я бы и за половину таких денег позволил ему расквасить мне хайло», – говорит голос.

      – Слышишь? – спрашивает Пол. – Он позволил бы себе «хайло расквасить».

      Пол любит обороты такого рода, считает их очень смешными.

      – Да. Ты завтра будь готов к моему приезду, хорошо? Если мы хотим добраться до Битона, штат Техас, выехать придется пораньше.

      – Сначала он был Избитон, а после ему хайло расквасили. Ты снова жениться не собираешься? – спрашивает он – как-то смущенно. Не знаю почему.

      – Ни в коем случае. Люблю тебя, договорились? Ты посмотрел «Декларацию независимости» и брошюры? Я ожидаю, что к поездке ты будешь во всеоружии.

      – Нет, – отвечает он. – Зато у меня есть новый прикол.

      Так он называет анекдоты.

      – Расскажи. Я им клиентов порадую.

      – Лошадь подходит к стойке бара и просит пива, – без какого-либо выражения произносит Пол. – Что говорит бармен?

      – Сдаюсь.

      – «Эй, а чего у тебя рожа такая вытянутая?»

      На его конце линии наступает молчание, говорящее, что каждый из нас понимает мысли другого и надрывает бока от безмолвного хохота – наилучшей, головокружительной разновидности смеха. Мое правое веко начинает подергиваться, вполне предсказуемо. Наступает идеальный момент – и безмолвный смех служит ему печальным

10

Подразумевается латинское Deo volente – если Господу будет угодно, дай-то Бог.