Огонь и заклятие, или Восемь дней с Люком. Диана Уинн Джонс

каком бы то ни было виде транспорта.

      – Я не хочу к мистеру Скраму! – в отчаянии возопил Дэвид.

      – Ну почему же? – со смехом передразнила его Астрид. – А вдруг он окажется очень приятным человеком?

      – Вы-то откуда знаете? – спросил Дэвид. – Вот вам бы самой понравилось, если бы вас отправили к мистеру Скраму?

      Астрид только рот разинула. И прежде чем она или кто-то еще успел что-нибудь ответить, Дэвид снова ринулся в бой, так отчаянно стараясь быть вежливым, что его голос снова сделался похож на голос диктора.

      – Ну вот, смотрите сами. Я терпеть не могу жить с вами, а вам не хочется брать меня с собой, так что самое разумное – это оставить меня здесь. И вам тогда не придется тратить кучу денег на мистера Скрама, чтобы от меня избавиться. Со мной и тут все будет нормально.

      Повисла долгая, жуткая пауза. Одна из блестящих зеленых мух успела трижды пролететь туда-сюда вдоль стола с докучливым жужжанием, прежде чем кто-нибудь хотя бы шелохнулся. Наконец кузен Рональд, побагровевший до самой лысины на макушке, отодвинул стул со скрипом, от которого Дэвид вздрогнул, и встал.

      – Убирайся, – сказал он зловеще-ровным тоном. – Выйди из комнаты, ты, щенок неблагодарный, оставь свой обед и не смей возвращаться обратно, пока не научишься разговаривать вежливо. Ступай. Убирайся отсюда.

      Дэвид встал. Он подошел к двери, которая каким-то образом оказалась на несколько миль дальше, чем обычно. Дойдя наконец до двери, он обернулся и посмотрел на них на всех. Трое из них сидели, словно обратясь в статуи. Кузен Рональд по-прежнему стоял, грозно взирая на него. Дэвид увидел, что они с кузеном Рональдом и в самом деле одного роста, и из-за этого его страх перед кузеном заметно убавился, зато он почувствовал себя куда более несчастным.

      – А я на прошлой неделе взял пять калиток в матче с Рэдли! – сообщил он кузену Рональду. – А вы так не можете!

      – Убирайся, – повторил кузен Рональд.

      – И еще я разбил калитку нашему учителю физкультуры. Средний столбик выбил! – не сдавался Дэвид.

      – Убирайся! – сказал кузен Рональд.

      – С первого удара! – заключил Дэвид. А потом вышел и очень тихо и аккуратно затворил за собой дверь, несмотря на то что ему ужасно хотелось ею хлопнуть. По коридору из кухни шла миссис Терск – возможно, она несла пудинг, хотя, скорее всего, услышала, что происходит что-то интересненькое.

      – Пресный серый пудинг! – провозгласил Дэвид. Но встретиться с миссис Терск лицом к лицу он сейчас не мог, потому что в глазах у него стояли слезы. Вместо этого он выскользнул на улицу через черный ход и огромными скачками понесся через сад, пока не прибежал в укромное место между стеной и компостной кучей.

      Тут было жарко, как в печи. Воздух над компостом дрожал. Дэвид содрал с себя балетный свитер – заодно и слезы утер – и опустился на корточки посреди каменистого куска земли. Он, кажется, еще никогда в жизни не чувствовал себя таким злым и таким несчастным. Поначалу он был так зол и несчастен, что даже думать не мог.

      Его первой связной мыслью было: как