Огонь и заклятие, или Восемь дней с Люком. Диана Уинн Джонс

был в глубоком унынии. Он вспомнил, что впал в немилость и что во вторник его отошлют к мистеру Скраму. Это было особенно обидно теперь, когда он познакомился с Люком.

      – После ужина сможешь прийти? – спросил он, думая, что нужно общаться с Люком как можно больше, пока есть такая возможность.

      – Конечно! – заверил его Люк. – Когда захочешь. Просто зажги огонь, и я появлюсь.

      – Ну, значит, встретимся тут, – сказал Дэвид.

      – Как хочешь, – отозвался Люк.

      Дэвид повернулся, чтобы уйти, и Люк со смехом, но при этом стараясь выглядеть серьезным, вскинул руку в индейском приветствии.

      – Прощай, о мой благодетель! – воскликнул он.

      – Слушай, хватит уже, а? – прыснул Дэвид и со смехом побежал через сад.

      Глава четвертая

      Неприятности не прекращаются

      Дэвид был грязный. Пришлось мыться и влезать в какие-то еще обноски кузена Рональда, которые были ему велики. Иначе бы он не решился спуститься к ужину. Вот что странно: когда моешься второпях, от мыла и воды грязь только размазывается. И большая ее часть потом остается на полотенце. Дэвид довольно нервно оглядел черно-красные разводы на ослепительно-белом полотенце миссис Терск, но он слишком торопился, чтобы что-то предпринять по этому поводу. В гонг прозвонили еще до того, как он начал мыться.

      Он побежал вниз, думая о Люке и его странных шуточках. Если бы не Люк, Дэвид бы сейчас, наверно, сползал вниз по лестнице, чувствуя себя безмерно виноватым и пытаясь придумать, как признаться в том, что он обрушил стену своим проклятием. Сейчас он чувствовал себя гораздо лучше. Стену они отстроили, и это как рукой сняло уныние и ужас из-за того, что проклятие таки подействовало. Он вспоминал о пламени и змеях, и в голове у него всплывала шутка Люка: мол, зажги огонь – и я появлюсь. Спустившись на первый этаж, Дэвид ухмыльнулся: кто-то – вероятно, Астрид – оставил коробок спичек на подставке рядом с гонгом. Дэвид, проходя мимо, взял и сунул их в карман. Если Люк хочет, чтобы он зажег спичку вместо сигнала, так он и сделает. Но вот просить у родственников спички лучше не надо. Это только напомнит им, что надо бы запретить ему еще и спички.

      Дэвид вошел в столовую. Астрид говорила:

      – Нога ноет и ноет, целый день покоя нет!

      – А у меня обе ноги ноют! – простонал дядя Бернард. Но тут он увидел в дверях Дэвида и прекратил состязание.

      Дэвид прошел на свое место и уселся в таком тяжелом и неприятном молчании, с каким он еще никогда дела не имел. Очевидно, скандал все еще продолжался. «Хотя, может, – довольно нервно подумал Дэвид, взяв в руки столовую ложку, – они узнали про стену и теперь злятся уже из-за нее». Суп подгорел. В нем плавали черные хлопья. И на вкус он был подгорелый.

      Наконец кузен Рональд нарушил молчание, укоризненно проговорив:

      – Дэвид, мы все ждем, когда же ты попросишь прощения!

      – Простите, – сказал Дэвид, удивляясь, отчего же они до этого-то молчали.

      Снова воцарилось тяжелое молчание.

      – Мы