Избранное. Алексей Апухтин

на мгновение обманчивый покой

      Коснется вежд моих… А завтра, ангел мой,

      Опять в часы труда, в часы дневного бденья

      Ты мне предстанешь вдруг как грозное виденье.

      Томясь, увижу я средь мелкой суеты

      Осмеянную грусть, разбитые мечты

      И чувство светлое, как небо в час рассвета,

      Заглохшее впотьмах без слов и без ответа!..

      И скучный день пройдет бесплодно… И опять

      В мучительной тоске я буду ночи ждать,

      Чтобы хоть язвами любви неутолимой

      Я любоваться мог, один, никем не зримый…

20 октября 1856

      Ответ анониму

      О друг неведомый! Предмет моей мечты,

      Мой светлый идеал в посланье безымянном

      Так грубо очернить напрасно хочешь ты:

        Я клеветам не верю странным.

      А если ты и прав, – я чудный призрак мой,

      Я ту любовь купил ценой таких страданий,

      Что не отдам ее за мертвенный покой,

        За жизнь без муки и желаний.

      Так, ярким пламенем утешен и согрет,

      Младенец самый страх и горе забывает,

      И тянется к огню, и ловит беглый свет,

        И крикам няни не внимает.

29 октября 1856

      Божий мир

      В. Н. Юферову

      Как на божий мир, премудрый и прекрасный,

      Я взгляну прилежней думой беспристрастной,

      Точно будто тщетно плача и тоскуя,

      У дороги пыльной в знойный день стою я…

      Тянется дорога полосою длинной,

      Тянется до моря… Всё на ней пустынно!

      Нет кругом деревьев, лишь одни кривые

      Высятся печально вехи верстовые.

      И по той дороге вдаль неутомимо

      Идут пешеходы мимо всё да мимо.

      Что у них за лица? С невеселой думой

      Смотрят исподлобья злобно и угрюмо, –

      Те без рук, другие глухи, а иные

      Идут спотыкаясь, точно как слепые.

      Тесно им всем вместе, ни один не может

      Своротить с дороги – всех перетревожит…

      Разве что телега пробежит порою,

      Бледных трупов ряд оставя за собою…

      Мрут они… Телега бедняков сдавила –

      Что ж! Не в первый раз ведь слабых давит сила.

      И телеге тоже ведь не меньше горя:

      Только поскорее добежит до моря…

      И опять всё смолкнет… И всё мимо, мимо

      Идут пешеходы вдаль неутомимо,

      Идут без ночлега, идут в полдень знойный,

      С пылью поднимая гул шагов нестройный.

      Где ж конец дороги?

            За верстой последней,

      Омывая берег у скалы соседней,

      Под лучами солнца, в блеске с небом споря,

      Плещется и бьется золотое море.

      Вод его не видя, шуму их не внемля,

      Бедные ступают прямо как на землю, –

      Воды, расступаясь, путников как братьев

      Тихо принимают в мертвые объятья,

      И они всё так же злобно и угрюмо

      Исчезают в море без следа и шума.

      Говорят, что в море, в этой бездне чудной,

      Взыщется