Отверженный. Анастастия Енодина

манерой принимать пищу, не заботясь об эстетике. Он воспрянул духом, но решил, что на сегодня магии явно достаточно.

      Так же он подумал и на следующий день, чувствуя, что всё ещё не готов продолжать обучение.

      Лишь к исходу третьих суток он почувствовал себя полностью восстановившим силы. Но на ночь глядя решил не загружать голову, и потому перед сном отправился гулять. Из-за противного дождя в последние дни он гулял мало, и потому сейчас с удовольствием улёгся на влажную траву и долго всматривался в чистое ночное небо.

      Мерцание звёзд и мягкий свет от далёких планет успокаивали и завораживали мага. Он ушёл довольно далеко от дворца и наслаждался тишиной, которая нарушалась лишь цикадами, но это не портило атмосферу ночной загадочности, а наоборот, дополняло и украшало её. Однажды он станет сильным магом и сумеет побывать в далёких мирах. Узнает, почему раньше Валинкар был открытым для походов в чужие миры, и что послужило истинной причиной того, что теперь никто не покидает эту планету. Ему было всё равно, к чему стремятся валинкарцы. У него были свои стремления. Впереди — целая жизнь, длинная и интересная. Лайгон точно знал, чего стоит достичь в первую очередь: высокого уровня магических способностей. Но спешить с этим не стоило. Маяться несколько дней головной болью и слабостью ему не понравилось. Возможно, Мэггон был прав, и пока они были слишком молоды и следовало довольствоваться малыми умениями. Но то, что маг не пытался больше постигнуть всё и сразу, не означало, что он был готов сдаться. Лайгон просто решил отдохнуть, обдумать, подождать. А потом взяться за дело с новыми силами. Так думал молодой мужчина, лёжа на лугу и глядя в ночное небо, пока посторонний шум не заставил его вернуться в реальность. Шаги. Шли двое и притом молчали.

      Маг приподнялся, чтобы посмотреть, кто идёт. Феронд не спеша брёл по лугу, держа Браву за руку и что-то шепча ей на ухо. Лайгон улыбнулся: его брат сочетал в себе несокрушимую силу, внешность сурового мужчины и добродушную простоту и нежность к тем, кто ему дорог. Маг даже не мог отнести его к глупцам и примитивным валинкарцам — настолько трогательно младший брат относился к своей семье и к своей возлюбленной.

      Заметив Лайгона, парочка хотела направиться в другую сторону, чтобы миновать его, но мужчина сам окликнул их:

      — О, это вы! — его голос был приветливым, словно он ждал их здесь и был рад, что, наконец, дождался. — Идите-ка сюда!

      Феронд, ведя Браву за руку, подошёл к брату. Рыжеволосая смотрела на мага с удивлением: никогда прежде она не замечала, что он любит лежать на земле, вглядываясь в небо. А сейчас он делал именно это и, судя по всему, собирался предложить присоединиться к нему.

      — Смотрите, эта планета… — он указал пальцем вверх, и девушка со своим спутником запрокинули головы, но посмотрели совершенно не туда, куда маг указывал. — Да не эта, а та, желтоватая… Вот, всё верно, именно она. Она скоро погибнет. Примерно через полчаса эта планета вспыхнет, и небо озарится оранжевыми всполохами, а когда они стихнут, на её месте будет чёрная пустота. Такое не часто увидишь.

      Феронд