Отверженный. Анастастия Енодина

прав? — спросила Элара у Лайгона.

      — Уверен, что он не прав, — ответил маг, и выставил вперёд открытую ладонь, предупредив: — Объяснить и доказать это не могу.

      — Волнуешься за него?

      — Наверно, — задумчиво ответил Лайгон. — А, может, просто раздражает Брава со своим самодовольным видом. Она гордится, что заполучила его.

      — Он тоже гордится, что заполучил её, — парировала Элара.

      Лайгон внимательно посмотрел в светло-карие глаза матери. Она ничего не понимала. В эту самую секунду он чётко осознал, что она действительно ничего не понимала. Элара читала сказки, которые кто-то написал, и не понимала их сути. Она просто читала, просто показывала картинки. Эта женщина была добра, приветлива, прекрасна… но не мудра. Маг смотрел на неё и не мог понять, как же он не замечал этого прежде. Любящая Элара всегда была рада помочь советом, всегда стремилась понять, хоть никогда и не лезла в чужие дела. Лаивсена наверняка, как и в детстве, мечтает о сказочной любви, только, как и Феронд, не понимает, что это такое. Маг и сам толком не понимал этого. Но хотя бы мог распознать неверные варианты. Он знал, что поймёт, как только увидит настоящую любовь. Не обязательно свою, хотя бы чужую. Он знал, как Мэггон трепетно относится к Эларе, но это тоже было не то. Он знал, он чувствовал это.

      Лайгон с удивлением обнаружил, что он единственный, кто вообще думает. Во всём Валинкаре пытливый ум был лишь у него, и лишь он видел в глупых сказках скрытый смысл. То, из чего Феронд делал глупый вывод, что надо прожить всю жизнь с любимой, Лайгон видел проблему в поиске этой самой любимой. И теперь он видел, что Элара точно так же не понимает, для чего он хотел, чтобы Феронд послушал её сказки. Она видела его с Бравой, и совершенно не понимала, что не нравится в этом союзе Лайгону. Маг осознал, что пришёл зря. И в то же время ему сразу как-то стало легко. Не было весомых причин разубеждать окружающих в их заблуждениях. Элара смотрела искренно и ласково, отчего Лайгон добродушно улыбался ей. Она, видимо, полагала, что убедила его, так как светло-зелёные глаза засветились умиротворением. На самом деле, он просто принял решение не вмешиваться. У него и раньше не было веских аргументов, чтобы доказывать Феронду его не правоту, но этот разговор с Эларой помог ему понять главное: ничто не мешает его брату прожить с Бравой счастливо, не подозревая, насколько его счастье неполноценно, а любовь не истинна. В любом случае, лучшей альтернативы у Феронда не было. Как, впрочем, и у самого Лайгона. Но маг твёрдо решил для себя, что он-то не сдастся во власть страстям, пленённой чьей-то пустой красотой.

* * *

      Феронд бегом помчался к Браве. Увиденное воспоминание убедило его в том, что он готов любить одну единственную девушку всю свою несколькотысячалетнюю жизнь. Особенно, когда эта девушка была Бравой — самой прекрасной, нежной, красивой и желанной во всём Валинкаре и, как тогда думал мужчина, во всех иных мирах, если таковые существуют и книги Лайгона не лгут.

      Переход со сводчатым потолком, лестница. Он взлетел по ней, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Ещё один переход. Дворец