Роскошная хищница, или Сожженные мосты. Марина Крамер

А что, если...» – вдруг пронзила Марину мысль о том, что строптивый Женька запросто мог ослушаться и уехать в город. Спустившись вниз, она осторожно подошла к неплотно закрытой двери в комнатку Хохла и с облегчением увидела, что там горит свет и сам Хохол что-то тихо насвистывает. Почувствовав, как беспокойство уходит, Коваль развернулась на каблуках домашних туфель и пошла к себе в спальню.

      Там, скользнув под прохладный шелк одеяла, она постаралась выбросить из головы все мысли, чтобы нормально выспаться.

* * *

      Близилась пятница, день свадьбы Ветки и Беса, и накануне подруга позвонила, сообщив, что ждет в гости на девичник. Коваль удивилась:

      – Зачем тебе это? Что за предрассудки?

      – Почему предрассудки? Я просто хочу провести с тобой последний вечер своей незамужней жизни – что тут странного?

      Марина скорчила гримасу, радуясь, что Ветка не видит сейчас ее лица.

      – Ты не совсем здорова, дорогая, и пить тебе нельзя совсем...

      – Мы пить и не будем, – фыркнула она. – Тебе только дай повод, чтоб нажраться до беспамятства, а еще мамаша! Я поговорить хочу, пообщаться. Ты совсем закопалась в своих домашних делах, в своих разборках, не приезжаешь ко мне, не звонишь. А ведь иногда надо и расслабиться.

      Против этого возразить было нечего, да и не так часто Ветка просила подругу о чем-то, поэтому Марина согласилась. Женька все еще обижался на нее, разговаривал сквозь зубы, даже ночевать в спальню ни разу не пришел, так и уходил в свою каморку. И Марина решила, что давно не устраивала Хохлу легких эмоциональных потрясений, а потому и не сказала, что собирается уехать из дома на всю ночь.

      Ветка справедливо расценила, что в доме Беса затевать что-то смысла нет – помешают, и пригласила Коваль в город, в свою квартиру, которую благоразумно сохранила. Видимо, готовясь к вечеру, она отправляла сюда кого-то из домработниц, потому что в квартире царил порядок, все сверкало чистотой, даже цветы стояли в вазах. Сама Ветка, еще не совсем оправившаяся после ранения и операций, в простом шелковом платье цвета сливок, доходившем ей до щиколоток, сидела в кресле и курила. Выглядела она уже намного лучше, чем в прошлый Маринин визит, и даже на щеках был легкий румянец. Белокурые локоны небрежно падали на плечи, голубые глаза, тщательно подкрашенные, как-то таинственно поблескивали. Красавица с кукольным фарфоровым личиком.

      – Привет, дорогая. – Марина, не раздеваясь, подошла к ней, обняла, поцеловала в щеку, протянув букет ее любимых бледно– розовых роз. – Отлично выглядишь.

      Ветка улыбнулась, провела рукой по ее щеке:

      – Ты тоже, Коваль... ты тоже... Проходи, я цветы поставлю.

      Она с чуть заметным усилием встала на ноги и, придерживаясь рукой за стену, пошла в кухню, а Марина, сбросив на вешалку пальто и стянув сапоги, устроилась на диване, поджав под себя ноги. В комнате пахло чем-то странным, восточным – тяжелый, тягучий запах, обычно Ветка предпочитала легкие цветочные ароматы, а тут вдруг индийские благовония. У Марины слегка закружилась голова, даже