Голая обезьяна (сборник). Десмонд Моррис

птицах), испытывая боль или страх, издают высокой тональности вопли, визги и крики. Что касается высших млекопитающих, у которых гримасы превратились в визуальные сигналы, то такие тревожные сообщения сопровождаются характерным выражением испуга. Будь то молодое или взрослое животное, такого рода реакция указывает на то, что произошло нечто серьезное. Об этом молодая особь оповещает своих родителей, а взрослые – других членов сообщества.

      В младенчестве многое заставляет нас плакать. Мы плачем от боли, голода, одиночества, когда попадаем в чужую и непривычную обстановку, когда теряем физическую поддержку или терпим неудачу, пытаясь достичь какой-либо важной цели. Эти ситуации определяются двумя категориями: физическая боль и опасность. В любом случае, когда сигнал условен, у родителя появляется (или должно появиться) желание защитить свое чадо. Если ребенок находится вдали от родителя, то сигнал заставляет последнего сокращать разделяющее их расстояние до тех пор, пока дитя не окажется в его объятиях и его не станут качать, гладить по щекам или голове. Если ребенок уже соприкасается с родителем, но все равно продолжает плакать, необходимо осмотреть его тело и выяснить, что может причинять ему боль. Родитель продолжает беспокоиться до тех пор, пока сигнал тревоги не выключается (в этом отношении сигнал этот разительно отличается от улыбки или смеха).

      При плаче лицевые мускулы напрягаются, лицо краснеет, слезятся глаза, открывается рот, губы растягиваются, глубокие вдохи перемежаются с судорожными выдохами, сопровождаемыми пронзительными возгласами. Дети бросаются к родителю и прижимаются к нему.

      Несмотря на то что картина нам знакома, я описал ее довольно детально, поскольку именно из этого сигнала возникли характерные для человека смех и улыбка. Когда говорят, что они «смеялись до слез», имеют в виду именно эту взаимосвязь. Однако если говорить об эволюции, то произошло наоборот: «мы плакали до тех пор, пока не рассмеялись». Как же это произошло? Прежде всего необходимо понять, насколько сходны между собой такие сигналы, как плач и смех. Настроения, их вызывающие, настолько отличаются друг от друга, что мы упускаем из виду это обстоятельство. Как и при плаче, во время смеха у ребенка напрягаются лицевые мускулы, рот открывается, губы растягиваются, глубокие вдохи прерываются энергичными выдохами. Когда смех превращается в хохот, то, как и при плаче, краснеет лицо и на глазах выступают слезы. Однако издаваемые при этом звуки не так режут слух и не столь пронзительны. И прежде всего они короче и следуют один за другим через более короткие промежутки времени. Создается впечатление, будто непрерывный плач ребенка разбивается на маленькие отрезки и становится в то же время не таким резким и громким.

      Вероятно, смех возник из плача, став вторичным сигналом. И произошло это, по-видимому, следующим образом. Я уже говорил, что плач возникает вместе с рождением ребенка, но смеяться он начинает лишь на третьем или четвертом месяце жизни.