Все ради любви. Элис Петерсон

продолжает бабуля. – Я знаю, трудно уехать из Лондона, но что бы сказал твой папа, если бы мы продали этот дом и кто-то превратил бы его в очередной отель? Здесь ведь жили несколько поколений твоей семьи. И я по-прежнему думаю, что…

      – Что? – спрашивает дедушка.

      – Что Элли была бы с этим согласна.

      Это моя мама, Элеонора, для краткости – Элли. Я видела ее фотографии. Она была красивой. На снимках ее роскошные каштановые волосы были повязаны легкой косынкой, а полные губы накрашены ярко-красной помадой. Бабушка рассказывала, что мама любила красить волосы. Однажды даже покрасилась в розово-голубой. У нее была татушка в виде сердечка на лодыжке, и уже в двадцать лет мама курила и могла хорошенько выпить.

      – Она была та еще штучка, и твой отец был сражен, – добавляла бабуля.

      Если я спрашивала, почему папины родители не хотят с нами видеться, она обычно увиливала:

      – Ты слишком молодая, чтобы понять. Да и потом, от этого хуже только им.

      Но теперь мы с Лукасом понимаем. На свой последний день рождения Лукас закатил скандал: он узнал, что дедушка одного из его друзей кладет в его поздравительные открытки ко дню рождения десятифунтовые банкноты.

      – Почему другие дедушка с бабушкой нам ничего не дарят? – спросил он.

      – Проблема в том, что родители твоего отца не дали согласия на его свадьбу, – ответила бабуля, обменявшись с дедушкой взглядом, словно хотела убедиться, что мы готовы узнать правду.

      – Они пригрозили, что, если он женится на маме, они его проклянут.

      И прокляли. Просто взяли и вычеркнули его из своей жизни. Все мои бабушки и дедушки встретились лишь однажды – на похоронах мамы и папы. Бабуля рассказывала, что встреча была ужасной во всех отношениях. Слишком поздно было каяться.

      – Элли любила приезжать сюда на летние каникулы, – говорит бабушка. – Я знаю, она не хотела бы, чтобы Джен оставалась в той школе. Клянусь, если хоть кто-то на нее здесь руку поднимет, я позвоню в полицию…

      – В местной школе вроде как не терпят рукоприкладства, – говорит дедуля.

      – Слышали, знаем. Учителям бы следовало разобраться, почему этот Тоби Браун такой задира, и перевоспитать его. Вряд ли дело здесь только в том, что она не такая, как остальные дети. Я не единственная бабушка, воспитывающая внучку. Тем более что с Лукасом, тьфу-тьфу, все хорошо.

      – Он из другого теста, – возражает дедушка.

      – Еще бы. Когда я смотрю его дневник, мне вообще кажется, что это не про моего внука: учителя пишут в отчете по успеваемости, что он удивительно вежливый и трудоспособный. Конечно, мне приятно, но…

      – Он очень умный и способный.

      Лукас отличник по большинству предметов, а по математике у него и вовсе лучший результат.

      – Наверное, свое плохое настроение он предпочитает приносить домой…

      – С Лукасом все в порядке, но если кто-то вздумает обидеть Джен, я их поколочу. Переведем ее на домашнее обучение, если понадобится, – говорит дедушка.

      Бабуля смеется.

      – Буду ходить в камзоле, а ты обращайся ко мне «сэр», – подмигивает дедушка.

      – Конечно,