Мальчик по имени Рождество. Мэтт Хейг

он сверился с картой. Им нужно двигаться прямо на север, желательно не отклоняясь от маршрута. И мальчик пошёл, утопая в сугробах, которые выросли вокруг, пока он спал. Но вскоре услышал за спиной чьи-то шаги.

      Олень.

      На этот раз он не пытался поднять Николаса на рога. Только наклонил голову, как обычно делают собаки.

      – Не нравятся мне эти мшистые ветки, что растут у него из головы, – проворчал Миика.

      Николас всё шёл, и всякий раз, когда он останавливался, олень тоже застывал на месте.

      – Кыш! – попытался прогнать его Николас. – Уж поверь, там, куда мы идём, тебе не понравится. Товарищ из меня не ахти, а путь нам предстоит долгий.

      Но олень упорно не отставал. Через несколько миль Николас почувствовал, что силы его на исходе. Ноги налились свинцом. Сквозь дырки в башмаках проглядывали замёрзшие пальцы, а голова гудела от холода и голода. Однако олень, несмотря на рану, выглядел ничуть не уставшим. Наконец Николас поневоле присел под деревом, чтобы отдохнуть. Сохатый подошёл к нему, поглядел на худую обувку и стёртые в кровь ступни, а потом наклонил голову и подогнул передние ноги.

      – Хочешь, чтобы я залез к тебе на спину? – недоверчиво спросил Николас.

      Олень фыркнул и что-то промычал.

      – Это значит «да» на твоём языке? Миика, как ты думаешь?

      – Думаю, это значит «нет», – ответил Миика.

      Но Николас так устал, и у него так болели ноги, что он решил рискнуть.

      – Ты же понимаешь, что везти придётся двоих? Меня и моего мышонка. Не возражаешь?

      Олень вроде бы не возражал. Поэтому Николас забрался на него и сделал единственное, что ему ещё оставалось.

      Понадеялся на лучшее.

      Что-то красное

      К удивлению Николаса, ехать на олене оказалось не так сложно, как он думал. Приходилось, конечно, мириться с тряской, но это всё равно было куда лучше, чем идти пешком, особенно на стёртых ногах. Да и к тряске Николас со временем привык. Он сидел на широкой спине оленя и осторожно прижимал руку к карману, чтобы Миика не замёрз.

      – Нужно придумать тебе имя, – сказал он. – Олени, может, и обходятся без имён, но людям без них никак. Так, что бы нам… – Мальчик прикрыл глаза и вспомнил сон о родителях и озере Блитцен. – Как тебе Блитцен? Оно означает «молния».

      Олень навострил уши и вскинул голову. Николас решил, что ему нравится.

      – Значит, так и буду тебя звать.

      Олень вроде был не против.

      Николас, Миика и Блитцен уходили всё дальше на север. С каждым днём становилось холоднее, и Николас не уставал благодарить судьбу за то, что она свела его с оленем, и доброй старухой, подарившей ему шаль, и Миикой, который согревал ему руку. Мальчик часто наклонялся, чтобы обнять оленя и скормить ему ягоду-другую или кусок гриба из тех запасов, которые остались у него в правом кармане.