Тайна похищенной башни. Александр Рудазов

патроны мы зря переводить не будем… – задумчиво поднял голову Колобков. – Мы пойдем другим путем, как говорил наш незабвенный вождь… Петрович, ты как насчет соколиной охоты?

      – Это чего, меня вроде как заместо сокола охотничьего? – приоткрыл клюв здоровенный беркут. – Не, Иваныч, так у нас дело не пойдет. Я тебе чаек ловить не подписывался.

      – Не надо упрямиться, Петрович. Давай на старт, орел ты наш сизокрылый!

      Судовой механик не сдвинулся с места. Только повернул голову направо, меряя Колобкова недовольным взглядом.

      – Петрович, ну тебе ж нравится летать!

      – Летать – нравится. За чайками гоняться – не нравится. Может, ты меня их еще и есть заставишь? На подножный корм, так сказать?

      – А если за бутылку? – хитренько улыбнулся Колобков.

      – Так это ж совсем другой разговор, Иваныч! За бутылку я тебе этих чаек!.. хотя погодь-ка. У тебя разве еще что-то осталось?

      – Конечно, осталось!

      – А покажи сначала.

      Колобков криво усмехнулся, косясь на Стефанию. После побега от юберийских шотелидов та впала в жуткую депрессию и уничтожила все, что оставалось в судовом баре. А до этого Колобков и сам неоднократно устраивал пирушки – бухал то с папуасским царьком, то с юберийскими чиновниками…

      Так что сейчас в баре хоть шаром покати. Ни капли алкоголя. И на всем остальном судне тоже.

      Если у кого и припасена заначка на крайний случай, так разве что у самого Угрюмченко.

      – Не, Иваныч, – тоже все это сообразил механик. – Звиняй. Тебе чайки мешают – вот сам за ними и гоняйся. А я пас.

      – Эгоист ты, Петрович.

      – Прагматик.

      – Эгоист, эгоист… Ну да хрен с тобой, мы сейчас флотскую смекалку применим…

      Колобков на пару секунд задумался, поскреб подбородок, а потом резко прищелкнул пальцами и спросил:

      – Петрович, а у тебя часом карбида в загашнике не завалялось?

      – Есть мал-мала, – осторожно ответил беркут. – А что?

      – Дело. Вадик, дуй с Петровичем в его закрома, тащи мне сюда карбид. Гешка, дуй к мамке на камбуз, тащи мне сюда хлеба. Да побольше.

      Пакет с карбидом кальция был доставлен уже через минуту. При должном старании в запасах хозяйственного Угрюмченко можно отыскать самые неожиданные вещи.

      Хлеб тоже принесли. Два липких тяжелых каравая.

      – Это тот овсяной, который у папусов купили, – лениво сообщил Гешка. – Другого нету.

      – Ничего, мне его не есть. Так, братва лихая, объясняю задачу. Аккуратно берем комочек карбида, облепливаем хлебом и… швыряем как можно выше. Задача ясна? Приступаем.

      Вадик с Гешкой сначала хотели по привычке заныть и запротестовать, но потом одновременно сообразили, что занятие обещает быть прикольным. Хотя смысл и непонятен.

      Колобков первым увлеченно начал лепить пирожки с карбидом. Сыновья дружно принялись помогать отцу. Присоединился и Чертанов –