Смута. Крещение Руси. Александр Золотов

нет никаких запретов, которые смогли бы остановить любовь. Страстный поцелуй, и жаркие объятия отняли силы и опустили их на мягкое ложе травы. Он и она, на пороге таинства, на пороге новой жизни, новых ощущений.

      Стук копыт и голоса насторожили влюбленных. К Днепру подъехало четыре дружинника, в них Георгий узнал: Путша, Талеца, Еловича и Ляшко. Они осадили лошадей неподалёку, спешились. Путша вел себя, как главный, он осмотрелся. Что-то его напрягало, вселяло тревогу.

      – Телец, осмотри кусты, нельзя допустить, чтобы нас услышали.

      – Кто нас может услышать?

      – Ты видел, что лошадь пошла к избам?

      – Видел, чем она тебе не по нраву?

      – Был бы ты разумный, узрел бы, что лошадь с поводом, а это значит, что её кто-то сюда привёл.

      – Омоем мощи свои в Днепре, а потом посмотрю.

      – Мы приехали не для купаний, иди и смотри.

      – А если кого найду?

      – Утопить! Никто не должен видеть нас вместе.

      Георгий приложил палец к губам, давая знать Веснянке, чтобы она молчала.

      – Если найдут нас, – говорил он одними губами, – убьют.

      Захватив одежду, потянул девушку в гущу кустов.

      Телец, вынув меч из ножен, стал осматривать кусты, на месте где только что располагались влюбленные, на примятой траве он нашел женский гребень. Нашел гребень не простой, серебряный. Такой он видел на княгине Анне. «Гребень надо утаить, иначе Путша отнимет для своих наложниц, моей ладе пригодится», – с этой мыслью Талец проворно спрятал гребень. Для виду он еще некоторое время раздвигал мечом кусты, но скоро ему это наскучило, и он раздраженно подумал:

      – Спит и видит себя князем, командует. Броди по кустам в жару, а он улегся в холодке…».

      Телец вернулся к товарищам, устало опустился на траву, вытер пот с лица.

      – Что молчишь? – не выдержал Путша.

      – Нет там никого, пойди сам проверь, – недовольно буркнул Талец.

      – Лошадь ушла одна, значит, кто-то остался купаться, – не унимался Путша.

      – Есть там примятая трава, а лошадь могла сбежать и пастись. Нет там никого.

      – Что ты взъелся на него, – раздраженно сказал Ляшко, – о деле давай говорить.

      Георгий слабо различал слова говоривших дружинников. Он переполз на другое место, с которого он ясно различал слова.

      Путша еще раз осмотрелся.

      – Смотрите в оба, если вскроется то, о чем замышляем, валяться нашим головушкам на густо политой кровушкой траве.

      – Не будем ничего замышлять, – с надеждой прогнусавил Елович, – если в сече не зарубили, так тут головушку отнимут.

      Путша грозно посмотрел на Еловича.

      – Помни, если у нас ничего не получится, то убежим в другое княжество, если ты не с нами, то точно твоя голова будет в кустах.

      – Что ты кидаешься на всех, ровно пёс цепной. Остепенись! – Ляшко принял сторону товарищей.