Люди и тени. Тайна подземелий Кёнигсберга. Виктор Хорошулин

этого пылающего объекта Волькенштайн не ощутил. Однако шипение и гудение внутри шара усилилось, а цвет его сделался почти красным. Время словно остановилось. Перед глазами Томаса всё поплыло, жутко заболели виски, как если бы их стянул тугой обруч.

      Шар медленно поплыл к двери. Доктор в отчаянии схватился руками за голову, и тут… внутри неё прозвучал чей-то властный голос: «Следуй за мной!» Не в силах ему противиться, Волькенштайн, как был в колпаке и длинной ночной рубахе, будто зачарованный, безропотно последовал за таинственным пришельцем, который продолжил своё движение по коридорам Замка…

      После нескольких поворотов и коротких лестничных переходов, огненный гость внезапно вспыхнул и растаял в воздухе. На некоторое время воцарилась полная тьма, в которой глаза доктора, привыкшие к яркому свету, ничегошеньки не могли различить, однако головная боль стихла и к Томасу вернулась способность мыслить.

      «Святые угодники! Если бы кто-то другой рассказал мне эту историю, то я бы ему не поверил, – было первое, о чём подумал он, потирая слезящиеся глаза. – Вот бы развесить такие штуковины под сводами нашего Замка. Стало бы светло, как днём»…

      Вскоре доктор смог различить узкую полоску света, пробивающуюся из-под массивной двери, и обнаружил, что стоит напротив замковой библиотеки. Он потянул за массивное медное кольцо, дверь отворилась. И вот, что он увидел…

      «Слабоумный» мальчик сидел в полутьме на полу, держа в руках какую-то книгу. Подсвечник был установлен на одном из свободных стеллажей. Взгляд Альбрехта Фридриха был устремлён не на книжные листы, ибо при таком освещении невозможно было разобрать буквы. Принц смотрел куда-то вдаль, он словно видел через стену что-то далекое и… прекрасное. Блики огня отсвечивали в его глазах, делая взгляд наследника искрящимся и каким-то… бесовским. А губы тронула грустная улыбка. Поневоле у доктора на голове зашевелились остатки волос, а сердце бешено застучало…

      Тем не менее, Томас Волькенштайн сделал несколько шагов к мальчику.

      – Если ясновельможный пан собрался читать, – произнёс он тихо, но внятно по-польски, – то ему необходимо добавить немного свечей…

      Медленно, бесконечно медленно поворачивалась голова принца к доктору.

      – Не извольте беспокоиться, сударь. Иногда размышления заменяют чтение…

      Ответ был произнесён на чистейшей латыни!

      «Кёнигсбергский университет по праву считается детищем герцога Альбрехта. Именно поэтому после смерти своего основателя храм науки получил его имя. Учебное заведение стало называться ласково – Альбертина.

      Самые просветлённые умы Европы учились и преподавали здесь…

      Но так же, как всё прекрасное и высокое, он притягивал в свою обитель самое мерзкое и отвратительное…»

      Глава 3. «Диагнозы» доктора Волькенштайна

      Доктор Томас усмехнулся, вспомнив вчерашнюю беседу с лейб-медиком Титиусом и фон Шверином,