Волосы. Михаил Киоса

кнопку на смартфоне и убедился в том, что шел второй час ночи.

      Он поднял глаза на Васю с Аллой, сидевших слева от него за кухонным столом, вплотную придвинутым к окну. Им было тесновато вдвоем за его узкой стороной, но в этот момент оба, не отдавая себе в том отчета, чувствовали, что только так и надо. Вплотную друг к другу, согреваясь общим теплом.

      – Нет. – Вася не отрывал взгляда от своих рук, лежавших на столешнице.

      Вот этим пальцем он дотронулся!..

      Следователя звали Виктором Степановичем. Это был высокий худощавый мужчина лет сорока пяти, сутуловатый, с коротко подстриженными русыми волосами.

      Он вздохнул, потер кончиком указательного пальца горбинку на носу и заявил:

      – Тогда давайте повторим все еще раз. Вы говорите, что целый день провели вне дома и все время были вместе, так?

      – Не так, – тихо сказала Алла. – Вася с детьми вышел раньше. Я обед готовила. Мы потом в парке встретились. А после этого да, вместе.

      Виктор Степанович кивнул. Нехитрая уловка, которой он воспользовался скорее по привычке, едва ли не бессознательно, не сработала. Показания остались прежними. Хотя и противный случай вряд ли дал бы что-нибудь полезное. Смерть наступила не утром, когда Алла некоторое время провела наедине со свекровью, а ближе к вечеру. Конечно, оценки были приблизительными, но не до такой же степени, не с разницей в шесть-восемь часов! Вот если бы вдруг выяснилось, что муж или жена оставляли семью днем, да еще надолго. Но на это, похоже, рассчитывать не приходилось. Их перепуганные дети утверждали то же самое, и младшему следователь верил больше всего.

      – Верно. – Он не стал утруждать себя извинениями за якобы случайную ошибку. – Вы пришли домой в начале девятого и обнаружили вашу мать мертвой.

      – Да.

      – Сердце вырезано, – раздумчиво проговорил Виктор Степанович. – В груди дыра в форме сердца, как на открытках рисуют. Кровь не вытекла. Над дырой надпись на коже: «Она не верила». Выжжена тонким раскаленным предметом. Возможно, иглой. Глаза тоже вырезаны. Крови снова нет. На лбу надпись: «Она не видела». Голова полностью лысая, не осталось ни одного волоса. Смерть… – Тут следователь запнулся.

      Это уже не было тактическим ходом ради получения хотя бы крохотной зацепки. Гибель жертвы вызывала вопросы. Если судить по тому, что чудовищные раны не вызвали кровотечения, то можно было предположить, что органы убийца вырезал уже после смерти женщины. Но существовала и другая версия.

      Первым на место преступления добрался наряд полиции, случившийся неподалеку. Коллеги рассказали, что до тела жертвы в области груди и возле глаз почти невозможно было дотронуться. Оно оказалось таким холодным, что прикосновение вызывало боль, словно от ожога. Но ткани при этом сохранили мягкость. Это также означало, что убили старушку уж точно не утром и даже не около полудня, а позже.

      То, что тело в указанных местах чрезвычайно холодное, следователь ощутил и сам, когда прибыл в эту квартиру. Чуть позже судмедэксперт Дима, который приехал