Девушки со странностями. Книга 3. ВиКи

увести себя за руку. И только опустившись на переднее сидение, я встрепенулась:

      – А если я пойму, что ты не прав, ты не станешь мне препятствовать?

      Марк уронил на руль тяжёлый кулак.

      – Зря я спросила.

      – Проехали. – Он тронулся с места и вздохнул. – Вот как я могу тебе доверять?

      – Не можешь. Я сама себе не доверяю. – Глядя вперёд на белевшую в ночи дорогу, я не смела повернуться к Марку, но и сдержаться тоже не могла: – Почему ты ничего не сделал, чтобы вернуть меня два года назад?

      – Потому что я был зол. Я и сейчас злюсь. Но теперь я хотя бы знаю, что эмоции разрушают и ничего не дают. Как бы сильно я ни злился, я всё равно буду хватать тебя за руки, приводить в чувство и возвращать домой.

      Ну почему?! Все мои желания сбываются, но уже не делают меня счастливой. Они сбываются так поздно, что почти делают меня несчастной.

      – Если бы ты вернул меня тогда, тебе не пришлось бы возвращать меня сейчас, – тихо заключила я.

      – Ты бы меня не послушала, ты слишком верила своей Жаклин.

      – Но ведь ты не сделал ничего, чтобы я верила тебе больше, чем своей подруге. Ты даже ни разу не сказал: «Я люблю тебя». Если бы я точно знала, что ты меня любишь, я бы поверила твоим объяснениям. Тогда мне очень нужны были эти твои слова.

      Марк бросил на меня короткий взгляд.

      – Хочешь сказать, что теперь они уже не нужны?

      Я не стала отвечать.

      – Ты бежишь за Матильдой, потому что тебе нравится догонять. – Марк помолчал. – Интересно, если бы я уходил, ты побежала бы за мной?

      «Нет».

      Не сводя с дороги глаз, Марк покачал головой.

      – Я не стану рисковать, чтобы это узнать.

      Дневник Матильды

      13 февраля ’04

      Знаешь, я едва тебя узнала. Ты стала более красивой и… удовлетворённой. Но даже не это вызвало во мне почти физическое ощущение, что ты изменилась. Теперь, когда ты смотришь на меня, в твоих глазах другое отражение.

      Я шла домой под бледным светом желтоглазых улиц и поддувала снег, летевший сверху, – он уворачивался и мягко ложился на волосы.

      Ветер стих, будто затаился. Мне было так спокойно и грустно, что даже курить не хотелось. Век бы так идти, ловя ресницами снег…

      Пусть он падает, пусть он меня очистит. Пусть я снова буду дышать.

      Дышать, а не задыхаться.

      Дышать, а не подыхать.

      – Боже, – произнёс отец, едва я показалась на пороге.

      – На улице так хорошо…

      – Ты похожа на снеговика! Снимай с себя всё, не то заболеешь.

      Папа стащил с меня промокшие от снега куртку и сапоги. Так неожиданно – видеть, как он обо мне заботится. Навстречу выбежали мои горемычные кошки.

      – Коты кормлены?

      – Конечно, кормлены, а то б они меня живьём сожрали.

      Точно чудеса.

      Я вошла в свою комнату. За четыре месяца моего отсутствия книжные полки покрылись такой густой пылью,