Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том первый. Петр Алешкин

войны, а имел под собой идейную подоплеку, восходящую к Марксу, Энгельсу и особенно к Каутскому141. А в 1994 г. профессор Калифорнийского университета Мартин Малиа в своей книге обстоятельно проанализировал соотношение обстоятельств и идеологии в трактовке военного коммунизма. Не давая названий различным взглядам, М. Малиа высказал взвешенную исследовательскую позицию. То, что выше называлось традиционалистским направлением, получило критическую оценку. По мнению Малиа, военной ситуацией можно объяснить лишь часть военного коммунизма: в большей степени ужесточение политики, а не ее истоки. Методы военного коммунизма (национализация промышленности, продовольственная диктатура, классовая война в деревне, комбеды и пр.) применялись еще до начала активного военного противоборства «красных» и «белых» и продолжались после его завершения. Средний вариант (одновременно роль обстоятельств и идеологии), обозначенный выше как плюралистический, для М. Малиа был неубедителен. Более того, исследователь считал глубочайшей ошибкой полагать, что во время военного коммунизма марксизм служил лишь средством рационализации постфакум действий, предпринимаемых в ответ на военную ситуацию. Удержаться у власти для большевиков было не главное, для них это не была конечная цель. Власть нужна была большевикам для достижения светлой цели социализма, и способы их борьбы за сохранение власти диктовались целью, которой они служили.

      Авторская позиция Мартина Малиа сводилась к следующему. Военный коммунизм понимается в свете ключевого принципа марксизма – единства теории и практики: идеология и практика как две стороны одного процесса. Практические действия невозможны без руководящей концепции. Именно с точки зрения марксизма следует оценивать политику большевиков в 1918—1921 гг. Марксизм как идеология является всеохватывающим способом мышления, которое пронизывает все действия и решения. Основные положения марксизма в программе будущего: проект национализации, коллективизации и планирования, дополненные революционным принуждением. Именно такую программу коммунизации большевики пытались внедрить посредством политики военного коммунизма. Основанный на идеологии марксизма военный коммунизм являлся беспрецедентным скачком в будущее. В этих условиях во взаимоотношениях с Советским государством средством воздействия крестьянства было либо пассивное сопротивление, либо восстание142. Изложенная позиция Мартина Малиа представляется обоснованной. Она созвучна современным трактовкам военного коммунизма в отечественной историографии, отражающим модернизационное направление.

      В условиях советской перестройки получила продолжение полемика по поводу военного коммунизма между И. Е. Гимпельсоном и И. Б. Берхиным. В 1986г. Гимпельсон выступил с критикой давнего оппонента на страницах журнала «Вопросы истории КПСС» за признание не только вынужденности военного коммунизма,

141

См.: Вопросы истории. 1990. №3. С. 41.

142

Malia, Martin. The Soviet Tragedy. A History of Socialism in Russia. 1917—1991. New York, 1994. См.: Малиа М. Советская трагедия: История социализма в России. 1917—1991. М., 2002. С. 158—161.