Пионеры супраментальной эволюции. (Шри Ауробиндо и Мирра Альфасса интегральная йога). Книга 1. Коллектив авторов

Абсолюта Брахмана. Финальная развязка наших занятий была вызвана Голосом внутри Лэлэ, велевшим передать меня Всевышнему во мне, предписывая полную самоотдачу Его воле. Это была основная сила или, скорее, зародыш силы, которой я, сохраняя и увеличивая ее, следовал непреклонно, не отклоняясь в сторону, пока она вела меня через всю неисчислимую массу йогического развития, не связывая ни единым правилом, или стилем, или догмой, или шастрой, туда, куда я сейчас иду и к чему буду идти в будущем».

      «В этой тиши, в этом состоянии, свободном от мыслей, мы направились в Бомбей. Там я должен был читать лекцию в Национальном Союзе. Я спросил у Лэлэ, что мне нужно делать. Он посоветовал молиться. Но я был погружен в безмолвие Брахмана и потому ответил, что не расположен к молитве. Тогда он сказал, что молиться будет он и еще какие-то люди, я же должен просто отправиться на собрание и сделать намаскар – поклон – аудитории, подобно Нарайяне, всепроникающей Божественности, и тогда через меня будет вещать голос. Я точно исполнил все сказанное. По пути на собрание кто-то дал мне газету. Некоторые заголовки привлекли мое внимание и произвели на меня впечатление. Когда я поднялся, чтобы обратиться к собранию, сознание мое озарилось идеей, и вдруг нечто громко заговорило. Это – второй опыт, полученный мной от Лэлэ».

      «Во время моего пребывания в Бомбее, с балкона дома моего друга я созерцал деловую суету города, словно кадры из немого фильма: все представлялось иллюзорным, неясным. Это было ведантийским переживанием. С той поры, как я установил этот покой разума, ничто не могло поколебать его, находись я хоть в самой гуще проблем. Все лекции, прочитанные мной на пути из Бомбея в Калькутту, имели ту же природу, порою с некоторым добавлением ментальной работы. Прежде чем расстаться с Лэлэ, я сказал ему: „Теперь, когда мы не сможем быть рядом, я хотел бы получить от вас указания по садхане“. Тогда же я рассказал ему и о мантре, возникшей в моем сердце. Он стал давать мне поучения, но вдруг остановился и спросил, могу ли я абсолютно довериться Тому, кто подарил мне эту мантру. Я ответил, да, у меня не возникнет сомнений. Тогда Лэлэ сказал, что поучения более не нужны. До прибытия к месту назначения мы больше не говорили. Через несколько месяцев он появился в Калькутте. Он задал мне вопрос, медитирую ли я по утрам и по вечерам. Я ответил, что нет. Тогда он решил, что некий демон овладел мною, и принялся давать мне советы. Я не стал возражать ему, но и прибегать к его советам я также не стал. Изнутри пришла команда, смысл которой состоял в том, что человеческий гуру мне не нужен. Что же до джняны – медитации, – то я просто не был готов сказать ему, что медитирую практически весь день. С этой поры я доверял внутреннему гиду даже тогда, когда мне казалось, что он уводит меня в сторону».

      «Достижение Нирваны было первым радикальным результатом моей йоги. Благодаря этому переживанию я внезапно оказался в состоянии, когда все мысли оставили меня, я