Околдованная. Бертрис Смолл

госпожа герцогиня желает сэкономить…

      Портной неодобрительно поднял брови и пожал костлявыми плечами.

      Но Жасмин, ничуть не смутившись, расхохоталась:

      – Я согласна на сто шелковых юбок для дочери, месье Рено, но она должна также иметь не менее двадцати пяти батистовых. В них куда прохладнее летом. Не для вечера, разумеется, но как утренние и дневные они куда приятнее.

      – Разумеется, госпожа герцогиня, – улыбнулся портной. – Мадам абсолютно права, я склоняюсь перед ее чувством стиля.

      – Вернее, перед ее набитым кошельком, – прошептала мадам Сен-Омер. – Ну почему я раньше не замечала, какой ужасный сноб этот Рено? Но он лучший портной во всей Франции, даже в Париже такого не найдешь.

      – О, сестрица, тише, он услышит! – забеспокоилась мадам де Бельфор. – Ты ведь знаешь, какой он! Вдруг оскорбится и не станет шить для Отем. Что тогда будет?

      – Вы уже успели посмотреть ткани? – спросила портного герцогиня.

      Месье Рено разразился одобрительными восклицаниями:

      – Мадам, я в жизни не видел такого выбора! Бархат! Парча! Простая, золотая и серебряная! Шелка! А ленты и кружева, мадам! Где вы сумели раздобыть такое великолепие?

      – Все это оставила моя бабушка много лет назад. Ткани хранились в кладовой, – пояснила Жасмин.

      – Невероятно! И ничего не сгнило, ни пятнышка плесени! – продолжал восхищаться портной.

      – Рулоны лежали в сундуках из кедра, выложенных медью.

      – Поразительно, – повторил Рено, принимая деловитый вид. – Мишель, мой сантиметр, пожалуйста. Чтобы приготовить целый гардероб за смехотворно короткий срок, на котором настаивает мадам Сен-Омер, необходимо начать немедленно. Я сам обмерю мадемуазель.

      Отем неподвижно стояла на невысоком табурете, пока портной быстро обмерял ее, пронзительно выкрикивая цифру за цифрой, которые записывал помощник, повторяя каждую, чтобы не наделать ошибок.

      Когда процедура была закончена, портной величаво изрек:

      – Какие цвета предпочитаете?

      – Думаю, моя дочь… – начала Жасмин, но ее немедленно перебили:

      – Госпожа герцогиня, я обращаюсь к той, кто будет носить мои платья. Если мадемуазель не понравится наряд, она не сможет уделить должного внимания поклонникам. Не так ли? – Отвернувшись от Жасмин, портной подступил к девушке: – Говорите, мадемуазель, какие цвета вам нравятся?

      Отем, немного подумав, сказала:

      – У меня темные волосы и прозрачная кожа. Я люблю яркие, насыщенные тона. Изумрудно-зеленый. Бирюзовый. Сиреневый и темно-фиолетовый. Рубиново-красный. Именно такие цвета мне идут. Сейчас носят квадратные вырезы. Я хочу, чтобы они были как можно ниже, и никаких платочков, чтобы прикрывать грудь. Кроме того, все нижние юбки и сорочки должны быть отделаны кружевом, и я ни за что не надену корсет. Ясно?

      Портной улыбнулся, удивленный и в то же время довольный ее ответом.

      – Мадемуазель абсолютно права, – объявил он.

      – Черт побери! – воскликнула пораженная мадам Сен-Омер.

      – Если