Околдованная. Бертрис Смолл

ты флиртуешь, дочь моя, – прошептала мать.

      – Господи, и в самом деле, – изумленно пролепетала Отем, но тут же снова обернулась к герцогу.

      – Не хватает только одного гостя, – тихо заметила Антуанетт, наблюдая, как Отем танцует с герцогом.

      – Если он приедет, – сухо откликнулся граф. – Вы знаете, как независим Себастьян, и, кроме того, он терпеть не может девственниц.

      – Советую ему измениться, если он надеется когда-нибудь получить наследника, – резко бросила мадам Сен-Омер. – Не знаю, откуда Себастьян д’Олерон набрался подобных идей! Он не так уж и молод и скоро будет чересчур стар, чтобы зачать сына. Такой обаятельный мужчина, но слишком уж упрям!

      Двенадцатая ночь в доме графа де Севиля ознаменовалась танцами и пиром. Ожидался костюмированный бал, и труппа бродячих актеров, специально приглашенных для такого случая, должна была дать представление.

      – Я оденусь солнцем, – объявила Отем своим поклонникам.

      – В таком случае я буду луной, – нашелся Этьен, самодовольно ухмыляясь.

      Но Ги д’Оре ничуть не опечалился:

      – Тогда я наряжусь кометой, которая вертится вокруг солнца.

      Отем восторженно захлопала в ладоши:

      – О, Ги, как вы находчивы! Мгновенно придумали себе костюм.

      Граф изящно поклонился:

      – Благодарю, дорогая.

      – Кто дал вам право называть ее дорогой? – вскинулся герцог.

      – Вы оба можете так обращаться ко мне, – быстро вмешалась Отем, чтобы предупредить стычку.

      Молодые люди обменялись свирепыми взглядами.

      – О, мама, – призналась Отем позже, – они вот-вот вцепятся друг другу в физиономию! Мне показалось, что они готовы затеять дуэль из-за меня. – Однако глаза ее лукаво сверкнули.

      – Дуэли запрещены, Отем, а нарушивших этот указ ждет смерть, – предупредила Жасмин. – Не доводи своих ухажеров до такой крайности. Вряд ли подобным способом можно принять верное решение.

      – Какое именно? – удивилась Отем.

      – За кого из двоих ты выйдешь замуж, разумеется, – пожала плечами Жасмин.

      – Мне не нужен ни тот, ни другой, – возразила ее упрямая дочь. – Этьен очарователен, а Ги забавен, но я не влюблена ни в одного, я к ним равнодушна. И вряд ли изменю мнение.

      – По-моему, еще слишком рано об этом толковать, – усомнилась Жасмин. – Ты не очень хорошо их знаешь, но к весне все прояснится.

      Отем кивнула:

      – Может, ты и права, мама. Я должна дать себе больше времени, чтобы разобраться.

      Герцогиня, по-прежнему носившая траур, не собиралась участвовать в маскараде и поэтому надела темно-фиолетовое бархатное платье, сшитое месье Рено. К нему полагалась серебряная маска с аметистами. Единственным украшением служил воротник из серебряного кружева. Ее дочь, однако, была наряжена в туалет из золотой парчи, с прозрачным верхним платьем из золотистого газа, расшитого крошечными золотыми бусинками и алмазами. Низкий вырез