Победителей не судят. Виктор Пронин

Жить-то как хорошо, а, Илюша? Ты со мной согласен?

      – Мне тоже нравится, – кивнул Касьянин, который и к жизни, и к себе, и ко всему на свете относился не то чтобы сдержанно, а как-то осторожно.

      – Жизнь надо ценить, – продолжал Ухалов. – Она ведь того… Одна.

      – И прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно, – Касьянин был серьезен и сосредоточен – он выбирал ломтик перца, который бы отвечал его представлениям о жизни в данный момент.

      – Да, – согласился Ухалов. – Мучительно больно – это плохо. Этого надо избегать.

      – Иногда и достается.

      Такой разговор продолжался еще некоторое время, друзья прервались лишь на минуту, чтобы снова наполнить стаканы, произнести необязательные слова тоста, выпить и закусить. После этого Ухалов решил, что может приступить к делу.

      – Я ведь, Илюша, того… Своего обещания не забыл, – с этими словами он вынул из внутреннего кармана пиджака черный револьвер с коротким стволом и массивным барабаном. – Несколько дней назад я тебя уже познакомил с этим гражданином, – он положил револьвер на стол. – Пора знакомство продолжить.

      – А на фига он мне? – непочтительно спросил Касьянин.

      – Собак пугать.

      – Каких?

      – Разных.

      – Думаешь, испугаются? – усомнился Касьянин, беря револьвер со стола.

      – Обязаны. Живые ведь твари… Всякая живая тварь боится громких звуков… Он очень громкий, Илья. Просто потрясающе громкий. В нем, знаешь, такая убедительная громкость.

      – Надо же, – Касьянин рассматривал револьвер, вертя его в руках, примериваясь к нему, взвешивая на ладони. Ухалов наблюдал за ним и видел, понимал, старый плут, что револьвер нравится его приятелю, что пришелся по душе. Да и не мог он не понравиться человеку, который зарабатывал на хлеб, описывая всевозможные происшествия, связанные с такими вот предметами первой необходимости.

      Когда Касьянин поднял глаза, Ухалов прочитал в них ясный и четкий вопрос.

      – Дарю, – сказал он твердо, не ожидая, пока вопрос прозвучит вслух. – А ты мне тоже что-нибудь подаришь, – поспешно добавил Ухалов, почувствовав, что Касьянин хочет возразить.

      – Ну что ж… Тогда наливай.

      Водки в бутылке осталось еще на один тост – стаканы были сделаны из грубого толстого стекла, и бутылки хватало как раз на три вполне достойных захода.

      – За верный глаз и твердую руку! – торжественно сказал Ухалов.

      – Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути, – пропел в ответ Касьянин, а услышав звук открываемой двери в прихожей, быстро положил револьвер на самый верх подвесного шкафчика.

      Вернулся Степан.

      Заглянув в кухню, увидел отца, распевающего революционные песни, и осторожно прикрыл дверь.

      – Есть проблемы? – крикнул Касьянин.

      – Все в порядке, – ответил Степан уже из комнаты.

      – Где мать?

      – Соседка сервиз купила… Обмывают.

      – Хорошее дело, – одобрил Касьянин. – Сервиз