Обычная женщина, обычный мужчина (сборник). Мария Метлицкая

во дворе – он, Димон, Санька и Ирка, Санькина сестра, и бежали в киношку.

      Славное время. Детство. Есть что вспомнить.

      А его дочери? Василисе? В школу на машине с мамой. Встречает тоже мама. Бутерброды и термос в машине и… попилили по пробкам – танцы. Священная корова – эти танцы. Только и разговоров, что про конкурсы, костюмы по безбожной цене, интриги внутри – родители, сами танцоры, партнеры, учителя.

      Словно на кон поставлена жизнь. Васька замученная, бледная. В постоянном ожидании плохих и коварных вестей. Бред!

      А просто выйти во двор и потрепаться с девчонками? Сбегать к метро за мороженым и пирожками? Втихаря смотаться в зоопарк или на выставку? Нет всего этого.

      И подружек нет. Есть соперницы. «Эта дура Волкова, эта идиотка Федоренко. Цветкова толстожопая, и туда же».

      Не ребенок, а маленькая, уже обиженная и вредная женщина. Колготки, лосины, тени, блеск для губ. Жареного нельзя, печеного тоже: «Ты что, папа? В своем уме? Какие пиццы и пончики?» И презрительно скошенный рот. И еще – взгляд на маму: ну что он понимает? Этот…

      А мама все поймет, тяжело вздохнет и понимающе посмотрит на дочку: да что с него возьмешь, милая? Все ж и так понятно! Вахлак.

      У них с дочкой своя жизнь – свои шепотки, свои секретики. Свои разговорчики.

      Он – сбоку. Нет, он, конечно, необходим – деньги, деньги, статус и статус. Муж, отец, хорошая должность. Семья. Господи! Какая там семья, когда… Когда он говорил с женой о жизни лет пять назад! А спал с ней… Ну нет, здесь срок, правда, покороче. И все равно. Они и он – вот такая семья. Они вместе, он поодаль. Отмахиваются, вздыхают, терпят. Все мужики, моя милая! Все как один!

      Жизнь – это сплошной компромисс! А уж семейная…

      Она умная, его жена. Все это знают. А она – лучше всех. И дочку плохому не научит – ни-ни.

      Научит, как жить. Как правильно выйти замуж. Как построить карьеру. Как приноровиться. Как находить компромисс.

      А как быть счастливой? Научит ли? Для этого надо быть счастливой самой.

      А глядя ей в глаза… Сомнительно как-то.

      Но! Никогда. И ни за что. Он. ЕЙ. Той, кто лежит сейчас рядом. На наволочке в розовый пошлый горошек. Чужой наволочке. Той, что дороже всей жизни, он никогда и ничего ЭТОГО не расскажет. А ведь если не ей, то кому?

      И это называется – самые близкие на свете люди?

      Странная жизнь, господи! Странная.

      И как он устал от всех этих компромиссов! Кто бы это знал…

* * *

      Лина смотрела на него и думала, что о такой любви она и не мечтала. Хотя влюбчивой была с самого детства. Мама говорила, еще в детском саду она объявила, что «женится с Мишкой Некрасовым». Мишка Некрасов был местным плейбоем. Кудрявый, черноволосый, с огромными голубыми глазами и девичьими ресницами. Даже воспитательницы умилялись Мишкиной красоте. За ним приходила мама – такая же неописуемая красотка с томным взглядом и капризно надутыми губами. Она шла по аллее, и все – от воспитательниц и нянечек до девчонок-соплюшек, – раскрыв рты, не могли отвести от нее глаз.

      Лина тогда подумала: «Хочу быть такой! Такой же тонкой, томной, в белом пальто и высоких блестящих сапогах. Такой же