Корона. Кира Касс

подарками, и я снова повернулась к Мариду:

      – А почему твои родители не захотели приехать?

      Он сунул руки в карманы и слегка поморщился:

      – Они боялись, что их визит будет расценен скорее как политический, нежели личный.

      – Ну, это вполне можно понять. И все же ты должен сказать им, чтобы не беспокоились. Им здесь всегда рады.

      – Они так не думают. Особенно после того, как им показали на дверь, – вздохнул Марид.

      Я поджала губы, события давно минувших дней ожили в моей памяти.

      После смерти бабушки и дедушки Август Иллеа и мой отец некоторое время работали сообща над решением проблемы скорейшей ликвидации каст. Когда Август пожаловался, что изменения происходят не так быстро, как хотелось бы, отец поставил Августа на место и попросил уважать королевский план. А когда отцу не удалось сразу стереть в общественном сознании позорное пятно принадлежности к низшим кастам, Август заявил, что ему следует стащить свою королевскую задницу с трона и выйти на улицы. Папа был весьма терпеливым человеком, а вот Август, насколько я помню, вечно находился на взводе. В результате они крупно повздорили, и Август с Джорджией собрали манатки, не забыв прихватить заодно своего робкого сына, и в ярости выкатились вон.

      С тех пор я раз или два слышала голос Марида по радио, где он выступал в качестве политического и финансового обозревателя, но сейчас, когда я смотрела, как шевелятся, растягиваясь в улыбке, его губы, подобная синхронизация звука и изображения вдруг показалась донельзя странной, тем более что Марид запомнился мне на редкость угрюмым подростком.

      – Если честно, я не понимаю, почему наши отцы перестали общаться. Вы же видели, что мы честно пытались решить проблему с посткастовой дискриминацией. Мне всегда казалось, что рано или поздно один из них сделает шаг навстречу. Ведь если чья-то гордость и была задета, то все это уже быльем поросло.

      Марид предложил мне согнутую в локте руку:

      – А что, если нам немножко пройтись и поговорить?

      Я взяла его под руку и мы пошли по коридору.

      – Ну и как идут дела?

      – Пожалуй, лучше, чем могло быть, учитывая сложившиеся обстоятельства, – пожала я плечами.

      – Мне хотелось бы предложить вам посмотреть на вещи с хорошей стороны, но как найти эту хорошую сторону?

      – На данный момент единственная хорошая вещь – то, что я могу помочь родителям.

      – Верно. Хотя кто знает? А вдруг вы совершите кардинальный прорыв, находясь у руля государства! Например, в решении посткастовых проблем. Наши родители в свое время не справились, но что, если у вас получится?!

      Вопреки его ожиданиям, эта мысль меня не слишком-то вдохновила. Я не собиралась засиживаться на отцовском месте достаточно долго для того, чтобы производить коренные изменения.

      – Сомневаюсь, что я на это способна.

      – Но, ваше высочество…

      – Ради бога, Марид, для тебя я Идлин. Ты ведь знал меня тогда, когда я даже еще не родилась.

      Он усмехнулся:

      – Истинная