Очерки из петербургской жизни. Иван Панаев

порядок, какая чистота! это приятно видеть… Это делает вам честь…

      Вы меня извините, если я попрошу вас сообщить мне некоторые подробности о вашей жизни…

      Старушка откровенно и просто рассказала ему все и в заключение прибавила, что ее Таня занимается теперь шитьем для генеральши N.

      Благотворитель выслушал ее очень внимательно и серьезно, при слове «пенсион» заметил, надвинув немного брови: «А! так вы получаете пенсион!» – а при имени генеральши N. выразил свое изумление вопросительным взглядом, устремленным на Таню, и вскрикнул, как будто обрадовавшись чему-то:

      – В самом деле? – и с приятнейшею улыбкою прибавил более тихим голосом, – я очень рад – это моя матушка… я этого совсем не знал… – Потом он задумался и спросил: – так вы, стало быть, не имеете никаких других средств к существованию?

      – Какие же другие средства, батюшка! нет, – отвечала старушка, – кроме этого маленького пенсиона, ничего; да вот еще моя кормилица, – она указала на дочь… – Сын, слава богу, определился на службу, да еще жалованья не получает; а она, моя голубушка, вот как видите, целый день сидит и головы от работы не отнимает.

      Благотворитель встал, подошел с большою грациею к Тане и произнес с большим участием:

      – Матушке моей совсем не нужны эти вещи к спеху. Я могу вас уверить. А вам так много заниматься нехорошо: это может повредить вашему здоровью…

      Таня покраснела и отвечала:

      – Ничего-с: я к этому привыкла.

      – Неужели, – продолжал он, – вы все сидите дома, не имеете никаких развлечений?

      – Да какие же я могу иметь развлечения? – спросила она, не отнимая головы от шитья…

      – Например, театры?..

      Но на этом слове щеголеватый благотворитель споткнулся, как будто почувствовав, что произнес глупость.

      – Или какие-нибудь другие развлечения, – добавил он.

      – Я никогда не была в театре, – сказала Таня, улыбаясь, – да и на той стороне я никогда тоже не бывала…

      – Это, однако, ужасно! – воскликнул благотворитель, пожав плечами…

      Затем он обратился к старушке и, повторив, что в ее положении принимает участие дама, имени которой он не имеет права назвать, заметил, несколько смешавшись, что он, с своей стороны, постарается быть ей полезным. Старушка кланялась и благодарила. Уходя, благотворитель заметил ей, что жить так далеко от центра города и в такой глуши неудобно и что она могла бы приискать небольшую квартирку за дешевую цену на той стороне города, на что Матрена Васильевна отвечала, что они уж привыкли к своей Гавани, что здесь жили ихние родители, здесь она родилась и замуж вышла, здесь похоронен ее муж и здесь она хочет положить свои кости.

      Затем благотворитель с восклицанием: «А!» – очень ловко раскланялся и, уходя, бросил еще раз взгляд на Таню. Перешагнув за калитку, он подумал: «Однако какая хорошенькая – и где же? в Галерной гавани… и какое симпатическое личико!» – и обернулся на окно… Он был очень доволен, увидев высунувшееся из окна личико Тани, и, встретясь