Очерки из петербургской жизни. Иван Панаев

молодости его лет. По мнению старушки, умнее, значительнее, важнее и красивее не было генерала на свете.

      Петруша, действительно, был определен добрым генералом в департамент без жалованья и начал совершать ежедневные путешествия из Галерной гавани на Фонтанку.

      Вскоре после этого одна довольно значительная дама старая благодетельница Матрены Васильевны, к которой она ходила на поклон раз в год, рекомендовала Таню, как хорошую швею, другой значительной даме, так что Таня получила большую работу и за довольно выгодную цену.

      Старушка никогда еще не была так счастлива и спокойна после смерти мужа…

      Раз, когда Таня, по своему обыкновению, сидела у окна за работой, а Матрена Васильевна вязала носки для сына (Петруша был в должности), у их домика остановились блестящие дрожки, запряженные серою лошадью с яблоками. На этих дрожках сидел очень красивый и молодой господин, щегольски одетый, и кричал: «Эй, дворник, дворник!» Но так как дворников в Галерной гавани нет, то крики этого господина оставались безответными; только на этот крик повысунулись с удивлением из окон в соседних домах мужские и женские головы, а на улицу сбежались толпою ребятишки, и обступили блестящие дрожки щегольски одетого господина, разинув рты от удивления при виде необыкновенного для них зрелища…

      – Где дом Савелова? – крикнул на ребятишек щегольски одетый господин с нетерпением и досадой…

      Они молчали, неподвижно выпучив на него глаза; а те, которые стояли поближе к дрожкам, испуганные его сердитым голосом, отбежали подальше и начали смотреть на него издалека.

      Когда господин повторил свой вопрос, Таня на его крики отворила окно и, высунувшись в него, отвечала:

      – Кого вам угодно? Савелова дом здесь.

      Господин щеголеватой наружности, услышав тонкий и звучный голос девушки и увидев в окне хорошенькое личико, мгновенно сгладил морщины с своего лица, соскочил с дрожек, принял очень красивую позу и ловко приложил руку к шляпе.

      – Извините, – сказал он, – не знаете ли вы, где живет вдова чиновника… – он назвал их фамилию.

      Таня отвечала, что здесь.

      – Покорно вас благодарю. Вы позволите к вам взойти?

      И после этих вопросов обернулся к своему кучеру.

      – Черт знает, – сказал он ему вполголоса, – куда это мы заехали! Посмотри, не сломались ли дрожки… Здесь невозможно ездить… это ни на что не похоже… это не улицы, а я не знаю что такое… Ты выезжай потихоньку и осторожнее на Большой проспект и там меня дожидайся.

      И с этим словом он наклонился и вошел в калитку дома.

      На крыльце встретила его несколько встревоженная и удивленная старушка, сзади которой стояла дочь.

      – Извините, что я вас беспокою, – начал щеголеватый господин, приподняв слегка шляпу и обращаясь к Матрене Васильевне, – в вас принимает участие одна дама, и я, по ее просьбе, приехал к вам, чтобы узнать о вашем положении…

      – Ах, это, верно, моя благодетельница,