Стилист для снежного человека. Дарья Донцова

как завопит…

      – Угу! Во весь голос, а он ей в рот что-то сунул!

      – Я ничего не совал, – отмер Костя.

      – Я все видела, – затопала ногами Зайка, – руку ей прямо между зубами засунул.

      – Нет!

      – Да.

      – Нет!!!

      – Да!

      – А ну замолчите, – рявкнул полковник.

      Неожиданно присутствующие послушались. Пару секунд в холле висела тишина, затем из коридора послышались шаги, и голос кухарки Катерины спросил:

      – Чего вы тут раскричались? Ой! Случилось что? Мама! Ей плохо! Надо врача звать. Дарь Иванна, ну чего столбом стоите, живенько на охрану звоните, пусть хоть наша Анна Сергеевна из медпункта придет. О господи! Где телефон? Сама звякну.

      – Не надо, – резко ответил Дегтярев.

      – И че? – уперла руки в бока Катерина. – Оставить человека так? Не видите, ей плохо!

      – Мила умерла, – ответил полковник, – ничего не трогайте, наши уже едут.

      Я вцепилась в косяк.

      – Ты уверен?

      Александр Михайлович кивнул.

      – Да, Аркадий, уведи женщин, пусть в столовой сидят.

      Ирка завизжала и опрометью ринулась в свою комнату. Зайка закрыла лицо руками, Маня стала пятиться ко входу в баню, я же перестала вдруг слышать, перед глазами откуда ни возьмись появилась серая вуаль. Сквозь трясущееся полотно тумана я увидела, как Костя сначала пошатнулся, а потом упал прямо у входа.

      Глава 3

      Следующие дни были заполнены неприятными хлопотами. Тело родным отдали не сразу, а лишь после того, как соответствующие специалисты сделали вывод: Людмила Звонарева погибла от яда неизвестного происхождения.

      Я не буду детально описывать сейчас процедуру в крематории, сами небось понимаете, что никаких положительных эмоций никто не испытывал. У Милы с Костей было огромное количество знакомых. На погребение явились все. Стояли, словно нахохлившиеся вороны, и тихонько перешептывались, но стоило кому-нибудь из нашей семьи возникнуть возле группы только что беседовавших людей, как воцарялась тягостная тишина. Впрочем, поведение знакомых было понятно, Мила погибла в нашем доме, следовательно, по мнению сплетников, мы причастны к преступлению. Справедливости ради, следует отметить, что подобной точки зрения придерживались подружки Милы и Нина Алексеевна. Когда гроб тихо поехал за бархатные занавески, мать Людмилы выпрямилась и, ткнув пальцем в меня, звонким, сильным, мигом перекрывшим печально-величавые звуки «Реквиема» голосом сказала:

      – Вот они, убийцы! Это в их доме, и с полнейшего согласия хозяев была зарезана моя несчастная Милочка!

      Толпа зашепталась, я ощутила себя голой среди волков. Машка прижалась ко мне и воскликнула:

      – Мы-то при чем? И потом, Милу же отравили!

      Нина Алексеевна сжала губы и стала надвигаться на девочку. Еще секунда, и в ритуальном зале могла начаться совершенно отвратительная драка. Но тут откуда ни возьмись появились Стас Махалкин и Родя Власов, два закадычных приятеля Кости. Первый мгновенно схватил Нину Алексеевну и бесцеремонно вытолкал на улицу. А второй подскочил к нам.

      – Маша! – с укоризной сказал он. – Ты же