Стилист для снежного человека. Дарья Донцова

снова уткнулась в чашку. Вот это по-нашему! «Пошла на фиг» и «Вали отсюда», а то «Вам отказано от дома».

      – Сволочи! – всунулась назад Милка. – Ага! Суки богатые! Чтоб ваши деньги вместе с домом сгорели! И… и… желаю уроду сдохнуть!

      Изящный пальчик Милы, украшенный старинным кольцом с большим изумрудом, ткнул в Хучика.

      Я вздохнула. Мила совсем потеряла голову, случается с ней на нервной почве такая петрушка. Завтра будет, плача, просить у нас прощения. Но вот ведь какая! Вроде ей плохо, с мужем разлад, а дорогое колечко нацепить не забыла. Мила не так давно приобрела это старинное украшение в скупке, в Питере, и теперь постоянно ходит с ним, изредка приговаривая:

      – Да, жизнь-то как изменилась! Запросто могу себе теперь изумруды покупать! Экая красота, снимать не хочется!

      Словно почувствовав, что в его адрес сказали гадость, мопс вздрогнул и заскулил. В ту же секунду Машка схватила вазочку с вареньем и метнула ее в Милу. Манюню с детства отличает полнейшая неспособность попасть мячом в кольцо, поэтому сейчас хрустальное корытцо угодило в стену. Темно-красная, вязкая субстанция медленно потекла по светло-бежевой поверхности. Зайка молнией кинулась к Миле, в руках она сжимала бамбуковый поднос. Звонарева побежала по коридору, Аркадий, тяжело дыша, открыл дверь, ведущую в сад, и вышел на террасу, прямо под противный, мелкий дождь.

      – А ну наподдай ей, – закричала Маша, подлетая к Александру Михайловичу, – эй, проснись!

      Дегтярев опустил журнал.

      – Что?

      – Давай, догони Милу, – злилась Машка, – ей надо вломить!

      – Кому? – заморгал полковник.

      Манюня рассердилась еще сильней.

      – Ты ничего не слышал?

      – Ну…

      – Журнал читал!

      – Да, – признался Александр Михайлович, – очень интересная статья попалась, про королевский двор…

      – Тут скандал, все орут, а он с журналом! – подскочила Машка.

      Александр Михайлович ухмыльнулся.

      – Так у нас всегда кричат! Если на каждый вопль внимание обращать, облысеешь!

      Манюня глянула на обширную плешь, украшающую макушку Дегтярева, и захихикала. Я постаралась спрятать улыбку.

      – Что-то случилось? – решил вклиниться в реальную жизнь полковник.

      Машка раскрыла рот, и тут из прихожей раздался сначала звонок домофона, потом стук входной двери, затем крик, шум и вопль, ужасный, леденящий душу. Подобные звуки человек способен издавать лишь в крайних случаях.

      Не задумываясь, мы все вместе ринулись в прихожую.

      В углу, около встроенного шкафа, обнаружилась красная, растрепанная Зайка. Губная помада у Ольги размазалась, тушь с ресниц стекла на щеки. На пороге маячил… Костя, около его ног высился темно-коричневый, перетянутый ремнем чемодан. А посреди прихожей, на красивой серо-бежевой плитке, лежала Мила. Руки ее были широко разбросаны, ноги поджаты. Мое сердце екнуло.

      – А ну, подвинься, – велел мне Дегтярев и шагнул к Миле.

      Окружающие