Красное колесо. Узел 2. Октябрь Шестнадцатого. Книга 1. Александр Солженицын

голосом! – требовал неуёмный Чернега.

      – Я думал, ты спишь. А может чайку?

      – Не, без мёда не буду.

      – …Недоуздки, уздечки, попоны, скребницы, щётки, овсяные торбы, лошадиные противогазы… Коня Шарлатана, срок службы 1909, переименовываю в казённо-офицерского, а казённо-офицерскую кобылу Шелкунью – в строевую для нижних чинов…

      – Шелкунья, подожди, это гнедо-лысенькая, на передней правой по щётку? Хороша ведь ещё! Меняет, лучше нашёл?

      Уж своего-то дивизиона коней Чернега всех знал в лицо и наперечёт, но и из других дивизионов многих. Тут дальше длинное шло перечисление о перемещении лошадей из разряда в разряд – офицерских собственных, строевых фейерверкских, верховых артиллерийских, упряжных артиллерийских, обозных – Шороха, Шведа, Шута, Шатобриана, Штопора, Шурина, Шмеля, Шансонетку, Шпиона, Шанхая, Щедрого, и обо всех передаваемых шла подробная опись по статям, мастям, лысинам, звёздочкам, особым приметам, и всё это подписывал лично командир бригады, читая ли, не читая, а Саня о чужих батареях и дивизионах пропускал бы, но Чернега оживился, свесил как плеть руку толстую, короткую, помахивал, требовал, хвалил и бранил:

      – Да разве в ремонтных депо это теперь соблюдают – по разрядам?! Рассылают как-нибудь, лишь бы счётом. Пока на месте стоим – ничего, а ну-ка завтра начнись? Каждая лошадь должна своему месту соответствовать!

      Саня и сам любил лошадей и понимал кое-что, но не так же, как Чернега, не с такою страстью: по второму разу слушал и по каждому коню соглашался или не соглашался, видел небрежение или чьё-то жульничество.

      – …При проверке… у некоторых лошадей оба задних шипа в подкове острые, что ведёт к засечкам…

      – Сволочи! Вас самих бы так подковать!

      – …Нижепоименованных собственных офицерских зачислить на казённое довольствие… Нижепоименованных уволить в первобытное состояние… Из бригадного скакового капитала в московском Купеческом банке…

      Так ему всласть всех лошадей перечёл и только тогда увидел:

      – Да ты надо мной смеёшься, что ли? Ты главные приказы – вниз подложил?

      – Так это Устимович. Как читал, так и кидал, значит, подниз.

      – А ты б наоборот!

      – Так он мне тоже вслух читал, я-то что?

      Раздосадовался Саня. Тихий вечер, на что-то хорошее годился, а пробалтывался зря, через эту труху.

      – Не, Санюха! – просил Чернега, не давал просматривать. – Голосом читай! Голосом!

      Наверняка хитрил Чернега: два раза прослушать, а самому ни разу не читать. «Я из книжек не понимаю, я только сам по себе понимаю…»

      А тут-то и пошли оперативные приказы. …В полках иметь «газовых комендантов» – специально проинструктированных офицеров.

      Уже был такой у них в дивизионе, Устимович. Ему и читать.

      – …На батареях иметь таблицы переноса заградительного огня со своих участков на соседние…