Шапка-невидимка. Александр Грин

отрывисто спросил Геник.

      – Из тюрьмы сбежал, барин, бунтарь. Вся полиция на ногах. В городового стрелял, прямо в живот угодил…

      Геник поднялся во весь рост, строгий и величественный.

      – Степан! – начал он медленно и внушительно, смотря дворнику прямо в глаза, – стоит мне сказать одно слово – и ты будешь немедленно уволен! Помогать охране порядка – твоя прямая обязанность! В то время, как вот они, – он указал взглядом на городовых, – не жалея жизни исполняют свой долг – ты сидишь в пивной и, разинув рот, ловишь мух! Очень хорошо!

      – Господи! Ужли ж я… ведь на один секунд! Ежели в этакую-то жару выпьешь единую кружку, так уж и не знаю что… Эх, барин!

      Степан обиженно вздохнул и умолк.

      – Иди, я не держу тебя. Впрочем – погоди. Позови извозчика – ряди в дворянское собрание…

      – Хорошо-с, – сказал угрюмо Степан, надевая картуз.

      Он немного потоптался на месте, и все трое удалились, переговариваясь вполголоса. Оля робко подошла к Генику и тихо сказала:

      – Какой ты сердитый! А ты на меня будешь кричать?

      – Нет…

      – Они кого ищут? Мазурика? Да?

      – Да…

      – Он какой – голый?

      – Да…

      Геник стоял во весь рост, затаив дыхание, сжав кулаки и, как окаменелый, глядя в сторону ушедших. Когда шум шагов затих, он в изнеможении почти упал на скамью и разразился нервным, рыдающим смехом…

      Испуганная девочка кинулась к нему и, напрягая все силы, сама готовая заплакать, старалась поднять его голову, опущенную на вздрагивающие руки.

      – Сережа, не плачь! Сережа – я обманула тебя! Я буду тебя любить…

      Громадным усилием воли Геник поднял голову и взглянул на девочку. Ее испуганные глазки беспомощно смотрели на него, пальчики трясли изо всех сил большую, загорелую руку. Вдруг Геник скорчил потешную гримасу, и Оля звонко расхохоталась.

      – Ты – смешной! – заявила она. – Как клоун!

      На другом конце двора послышалось дребезжание извозчичьего экипажа. Геник встал.

      – Прощай, Оля! – сказал он, поправляя галстук. – Я приеду к обеду и привезу тебе железную дорогу.

      – И лошадку?

      – Да, и лошадку. А потом мы поедем в Италию!..

      – Вот как хорошо! – засмеялась девочка, идя рядом с ним. – Ты, ведь, до-о-бренький! Я с тобой всегда буду ездить!

      Аллея кончалась, и перед ними блеснул чисто выметенный, мощеный двор. У роскошного крыльца ожидал извозчичий фаэтон. Подойдя к экипажу, Геник нагнулся и поцеловал пушистую, русую головку.

      – До свидания! Будешь умница?

      – Да-а!..

      Он вскочил на сиденье, и экипаж с грохотом выехал на улицу.

      Оглянувшись назад, Геник увидел Олю. Она стояла у железной решетки ворот, освещенная солнцем, золотившим ее густые кудри, и усиленно кивала головкой уезжавшему…

      Когда экипаж поворачивал за угол, Геник оглянулся еще раз. Мгновенно мелькнуло и скрылось белое пятнышко, а ветер встрепенулся и донес слабый отголосок детского крика:

      – Ведь