Последняя звезда. Рик Янси

кивнул и эхом откликнулся:

      – Уважение.

      Но я от этого еще больше разозлилась. Он мною манипулировал.

      – Все дело в уважении. Соблюдать гигиену и не вонять, как свиньи, – это вопрос уважения.

      – Свиньи не воняют.

      – Заткнись.

      – Просто я вырос на ферме, вот и все.

      Я помотала головой:

      – О нет, это не все. И даже не половина. Та часть тебя, которой я врезала, не росла ни на какой чертовой ферме.

      Эван оставил винтовку у перил и захромал к качелям. Сел. Уставился куда-то вдаль.

      – Я не виноват, что Сэму надо помыться.

      – Конечно виноват. Во всем этом есть твоя вина.

      Эван посмотрел на меня и очень ровным голосом сказал:

      – Кэсси, я думаю, тебе лучше вернуться в дом.

      – Пока ты не вышел из себя? О, пожалуйста, психани хоть раз. Я очень хочу на это посмотреть.

      – Ты замерзла.

      – Нет, не замерзла.

      И в ту же секунду я осознала, что стою перед Эваном мокрая и вся трясусь от холода. Ледяная вода текла по шее и дальше по позвоночнику. Я скрестила руки на груди, приказала зубам (только что почищенным) не клацать и сообщила:

      – Сэм забыл алфавит.

      Эван смотрел на меня долгие четыре секунды.

      – Извини, что?

      – Буквы. Это называется ал-фа-вит, ты, недоделанный межгалактический свинопас.

      – Понятно.

      Эван перевел взгляд на пустынную дорогу за пустынным двором. Дорога уходила к пустынному горизонту, за которым лежали другие пустынные дороги, леса, поля, поселки, города. Мир – выдолбленная тыква, помойное ведро пустоты. Этот мир опустошили существа, подобные Эвану, каким бы он там ни был до того, как влез в человеческое тело, как рука в задницу марионетки.

      Эван подался вперед, скинул с плеч куртку и протянул ее мне. Ту самую идиотскую куртку для боулинга с логотипом «Урбана пинхедс», в которой он появился в старом отеле.

      – Надень, пожалуйста.

      Мне, наверное, не следовало брать у него куртку. То есть я хочу сказать – все шло по отработанной схеме. Я замерзаю – Эван меня согревает. Мне больно – он меня лечит. Я проголодалась – он меня кормит. Я падаю – он меня поддерживает. Я как ямка в песке на берегу, которая постоянно заполняется водой.

      Я не крупна габаритами и буквально утонула в куртке Эвана. Меня окружило тепло, и я немного успокоилась. Не потому, что это было тепло от его тела, а потому, что это было просто тепло.

      – Еще одно дело, которым занимаются люди, – запоминание алфавита, – продолжила я. – Чтобы читать. Так они учатся. Запоминают буквы, а потом с помощью букв постигают разные науки. Историю, математику – все, что ни назови, включая такие важные предметы, как искусство, культура, религия. Так они узнают, почему одни события случаются, а другие – нет и почему мы вообще живем на свете.

      И тут у меня сорвался голос. Перед глазами снова возникла картинка, которую я с удовольствием стерла бы из памяти. Это уже после Третьей волны. Папа катит по улице нагруженную книжками красную тележку. И эти его рассказы о том, что