Последняя звезда. Рик Янси

на поверхность, – в пещерах мы и закончим».

      Даже самое долгое путешествие – это круг. История всегда будет возвращаться к своему началу.

      Как сказано в молитвеннике: «Помни, прах ты и в прах обратишься».

      Священник поднимается из пещер, как дайвер – к сверкающему над водой куполу неба.

      Узкие извивающиеся переходы, стены в каплях влаги, пол гладкий, как дорожки в боулинге. Всего несколько месяцев назад здесь проводили экскурсии. Школьники цепочкой шли от пещеры к пещере, вели пальцами по влажным стенам, высматривали монстров в темных расщелинах. Они оставались детьми и продолжали верить в чудовищ.

      Священник поднимается, словно Левиафан из черных, лишенных света глубин.

      Путь на поверхность проходит мимо «Дивана пещерного человека» и «Хрустального короля» к «Большому залу» – главной жилой зоне выживших и наконец приводит к «Дворцу богов». Это любимое место священника. Кристаллические образования блестят, как замороженные осколки лунного света, а потолок напоминает набегающие на берег волны. Ближе к поверхности воздух уже не такой влажный, как на глубине, здесь чувствуется запах дыма от пожарищ, которые продолжают бушевать в оставленном беженцами мире.

      «Господи, благослови этот пепел, которым будем посыпать наши головы, сознавая, что мы есть прах».

      В голове священника мелькают отрывки молитв. Строки из гимнов. Литании, благословления и слова отпущения грехов.

      «Господь дарует тебе прощение и мир. А я отпускаю тебе грехи…»

      И еще из Библии: «До основания гор я нисшел, земля своими запорами навек заградила меня».

      Фимиам дымит в курильнице. Витражи расщепляют блеклый весенний свет. Скамьи по воскресеньям скрипят, как корпус древнего корабля далеко в море. Величавая поступь времени. Календарь, которому с самого детства была подчинена его жизнь: Рождественский пост, Рождество, Великий пост, Пасха. Священник понимает, что любил не то. Его завораживали ритуалы, традиции, помпезность и роскошь, то, в чем несведущие винят Церковь. Он любил форму, не содержание. Хлеб, а не тело.

      Но эта слабость не делала его плохим священником. Тихий и смиренный, он всегда был верен своему призванию. Ему нравилось помогать людям. Недели, проведенные в пещерах, были самыми плодотворными в его жизни. Страдание возвращает Господа в его земной дом – в те самые полные ужаса, смятения и боли ясли, где он родился.

      «Посмотри на обратную сторону страдания, – думает про себя священник, – и увидишь лицо Господа».

      Наверху, прямо у входа во «Дворец богов», сидит часовой. Это довольно крупный мужчина в надвинутой на лоб бейсболке и потертой кожаной куртке. Холодный северный ветер, предвестник зимы, разогнал облака. Силуэт часового четко вырисовывается на фоне усыпанного яркими звездами черного неба. Часовой держит в руке бинокль, винтовка лежит у него на коленях.

      Он кивает священнику и спрашивает:

      – Где твое пальто, святой отец? Ночь сегодня холодная.

      Священник грустно улыбается:

      – Так вышло,