Ярослав Мудрый. Князь Ростовский, Новгородский и Киевский. Валерий Есенков

на этом его фантазия истощается, и монах-летописец просто бранится:

      «И другую всякую ложь говорили, о которой и писать стыдно».

      Владимир будто бы слушает их с удовольствием, потому что сам любит блуд, потому что «наложниц было у него триста в Вышгороде, триста в Белгороде и двести на Берестове, в сельце, которое называют сейчас Берестовое, и был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растлевая девиц», однако не любо ему обрезание и воздержание от вина и свинины. По этому поводу он будто бы произносит явно выдуманные слова, которые и по сей день гуляют по просторам веселой Руси:

      – Руси есть веселие питии, не можем без этого быть.

      Тут в летописи является что-то похожее на карнавал. Точно ошпаренные болгарами, проповедники следуют один за другим, все примитивные, глупые, пошлые как на подбор, явно презренные в глазах православного летописца.

      Разумеется, приходят католики и говорят:

      – Так говорит тебе папа: «Земля твоя такая же, как и наша, а вера наша не похожа на твою, так как наша вера – свет. Поклоняемся мы Богу, который сотворил небо и землю, звезды и месяц и всё, что дышит, а ваши боги – просто дерево».

      Владимир будто и их вопрошает:

      – В чем заповедь ваша?

      Отвечают не о духе, не о свете в душе, отвечают о пошлом:

      – Пост по силе. «Если кто пьет или ест, то это во славу Божию», – как сказал учитель наш Павел.

      Владимир выпроваживает и их, как-то странно отзываясь не то по поводу поста, не то по поводу еды и питья:

      – Идите откуда пришли, ибо и отцы наши не приняли этого.

      Понятно, что не хватает только евреев. Евреи приходят и говорят:

      – Слышали мы, что приходил болгары и христиане, каждый уча тебя своей вере. Христиане же веруют в того, кого мы распяли, а мы веруем в единого бога Авраама, Исаака и Иакова.

      Владимир интересуется:

      – Каков ваш закон?

      – Обрезываться. Не есть свинины и зайчатины. Блюсти субботу.

      – А где земля ваша?

      – В Иерусалиме.

      – Точно ли она там?

      – Разгневался бог за отцов наших и рассеял нас по различным странам за грехи наши, а землю нашу отдал христианам.

      – Как же вы иных учите, а сами богом отвергнуты и рассеяны? Если бы бог любил вас и закон ваш, то не были бы вы рассеяны по чужим землям. Или и нам того же хотите?

      Последним является философ из Греции, который уже откуда-то знает о проповедниках. Так прямо и говорит:

      – Слышали мы, что приходили болгары и учили тебя принять свою веру.

      Почему-то и грек, как только заводит речь о болгарах, лютует неистово и безумно, наговаривая на них черт знает что:

      – Вера же их оскверняет небо и землю, и прокляты они сверх всех людей, уподобились жителям Содома и Гоморры, на которых напустил Господь горящий камень и затопил их, и потонули. Так вот и этих ожидает день погибели, когда придет Бог судить народы и погубит всех, творящих беззакония и скверны. Ибо, подмывшись, вливают эту воду в рот, мажут